Психологи онлайн
17 октября 2024
Уберите детей от экранов, щас будет про порно, бодипозитив и страдания.
У меня в инстаграме есть рубрика утренних селфи в трусах. С каким бы настроением я ни проснулась, я иду в ванну щёлкать себя, чтобы помнить: это мое тело, оно здоровое, красивое и подвижное.
Люблю и обожаю.
И вот после сегодняшнего селфи мне написала девушка, что в 75 лет мы будем злиться на себя-сегодняшних, что не ценили своё тело вовремя.
Плюсую.
И рассказала свою боль.
Решила она посмотреть порнуху. Выбрала категорию +60 чисто ради интереса, как это зрелые люди трахаются и не сдыхают от стыда.
Посмотрела она этот ролик и зарыдала.
Ой гореее! Не будет у меня секса в 60 лет, потому что кому упёрлась моя дряблая тушаааа. Даже ухоженная женщина в 60 лет — это мумия Яхмес-Нефертари, какой там куннилингус?
Мы от души похихикали и я решила написать об этом утешалку.
Приготовьтесь, сейчас будет по-настоящему шок-контент.
Пожилые люди трахаются так, что нам и не снилось.
Вспомните свой жалкий секс в 20 лет.
Какое удовольствие, какой оргазм?
«Божечки, хоть бы он не увидел мой целлюлит. Живот втянула, дышать нечем. Да когда же это закончится?».
В 30 лет уже лучше, потому что вы научились концентрироваться на своих ощущениях.
«Так, парень, руку сюда, ногу сюда. Да-да, мне хорошо, не сбивайся с ритма».
И я полагаю, что только после 40-50 лет люди уже знакомы со своей сексуальностью настолько, что могут раскрепощённо заниматься сексом и получать удовольствие разной степени мощности.
Ведь реальный секс — это не эстетика, не искусство, не спектакль.
Это животный процесс, иногда возвышаемый чувствами. А иногда нет.
Поверьте, во время секса людям плевать, как вы выглядите. Если вы будете думать о такой херне, то смысла в вашем сексе нуль.
Так что, и сейчас, и через 30-40 лет у вас будет секс, просто почаще свайпите вправо (и помните о технике безопасности).
А с возрастом люди понимают, что секс хорош своими сверстницами, потому что чем ты старше, тем меньше ты пытаешься корчить из себя нимфу и сконцентрирована на деле.
Хотя, погодите ка, откуда мне всё это знать?
У незамужних армянских женщин секса не бывает.
За меня всё делают каскадёры.
16 сентября 2024
Любой из нас, кто вынужден был рано повзрослеть и ещё не прожил этот опыт, скорее всего живёт в состоянии истощения по двум причинам.
С одной стороны, он не успел побыть ребёнком, наиграться в полной свободе без бремени переживаний за безопасность свою и, к сожалению, чужую и за другие важные потребности. Так часто бывает в семейной системе, где нарушена структура и иерархия семьи и которая является дисфункциональной, так как в ней страдают потребности в том числе базовые потребности членов этой семьи.
Для ребёнка это неподъемная ноша, и один из способов его адаптации - усыновить взрослых. Ему необходимо, чтобы семья была, они были, потому что это залог его бытия, и хотя бы таким путём он пытается всё это вырулить.
С другой стороны, в такой ситуации человек вынужден во многом утратить связь с собой и своими потребностями, он не взрослел нормальным путём, не проходил необходимые стадии, он как бы инкапсулирует ребёнка внутри себя, не имея возможности дать ему быть.
И когда вырастает физически и по паспортному возрасту, он имеет внутри себя двух персонажей, и оба они нуждаются в помощи и исцелении. Речь идёт об очень уставшем взрослом и об обиженном, в том числе на своего уставшего взрослого, одиноком ребенке, который хоть и утратил веру, но надежда быть, наконец, взятым на ручки, всё ещё живёт, потому что это нормальная потребность ребёнка и потому что дети верят в чудеса..
Трудность же заключается в том, что взрослый устал и задолбался, он уже потратился на чужих детей,в том числе детей во взрослых телах, на своего сил уже нет, чё он лезет, чё пристает, отстаньте все от меня, а ребёнок внутри так и не может отогреться и получить то необходимое для него, чтобы жить.
Им бы обняться, соединиться, ведь они оба многое прошли и оба очень крутые, но мостик между ними не совсем рабочий.
Позволять себе быть живым рядом с другими людьми – большая роскошь.
Испытывать сильные чувства, признаваться в своей
симпатии, позволять миру трогать тебя за живое – это
проявление огромной внутренней силы и принятия себя.
И глубокой стабильности, которая не поколеблется, даже если в душе будет бушевать буря. Уязвимость может стать большой силой. Говорить другим людям о любви, имея достаточно самоподдержки вне зависимости от того, ответят на твое чувство или нет, – свойство зрелой личности.
Плакать, если что то тебя действительно трогает, даже если рядом малознакомые люди. Говорить о своей боли, если человек задел тебя.
Говорить, даже если он намеренно хотел тебя задеть и потом смеется. Говорить, понимая, что желание задеть кого то происходит не от хорошей жизни, а от большого душевного дискомфорта. Понимать, что люди хотят казаться бесчувственными, потому что не знают, как им со своими чувствами обходиться.
Перестать говорить, что тебе всё равно, хотя если тебе не всё равно, то жизнь сильно усложняется. Признать себя живым человеком, который встречается с явлениями этого мира и на самом деле не может предугадать, как они в нем отзовутся. Перестать страховать себя от душевной боли, которая является неотъемлемой частью жизни.
Такое могут позволить только люди, которые правда знают, где их центр. Могут вернуться к балансу и посмотреть на себя со стороны. Понимать, что чувства – это еще не вся личность, а есть еще мысли и ощущения, которые должны находиться в балансе. Позволять себя трогать, но не позволять уносить далеко.
И при такой жизни печали может стать больше. Но и радости станет намного больше, потому что мы позволяем всем краскам мира отзываться в своей душе, надеясь на то, что она это выдержит и станет мудрее и богаче.
КАК Я СТАЛА ЭГОИСТКОЙ И НАЧАЛА ЖИТЬ
«Жить для себя» — пугающая многих фраза. Последствия известны: порок, разврат, деградация. И куда-то там, прямо по скользкой дорожке... Но однажды я призналась себе, что моя жизнь часто мне не принадлежит. Что в ней так много «надо» и так мало «хочу». Чувство долга лежало на моих мечтах и планах каменной плитой, а я все пыталась выдать ее за скрижали.
И я решила — хватит! Надоело превращать свою душу и жизнь в свалку радиоактивных отходов. Надоело, словно робкий проситель, шаркая ножкой, объяснять, как я посмела поставить свои интересы выше интересов других. Пора жить для себя. Выбирать радость, а не зубовный скрежет и самогипноз. Жить по любви, а не по требованию.
Так начался мой возмутительный, асоциальный год в режиме здорового эгоизма. «Здорового» или лучше «разумного» — спасительная оговорка, благодаря которой окружающие не сразу распознавали во мне отщепенца и нарушителя общественного порядка вещей. Ведь многие уверены, сначала сгрызи десять железных хлебов, стопчи десять железных башмаков, хлебни лиха, а потом, если хватит сил и здоровья, пожалуйста — живи для себя.
Но я начала без промедлений.
Один в поле
Вначале было страшно. Идеологически я была не подкована, и все держалось на смутной, но твердой уверенности, что так будет лучше. Казалось, будто ухожу в одиночную кругосветку на надувном банане. Не знала, выдержит ли моя собственная обшивка девятый вал «долженствований», чьих-то ожиданий и проекций. Становиться изгоем, наклеив на себя ярлык «эгоист», пусть даже и разумный, совсем не хотелось. Но я понимала, для меня это единственный путь к свободе.
Мой план стал для окружающих аттракционом невиданной нахальности. Ведь я вышла из игры, в которой запрещено оспаривать право на собственную жизнь. Я перестала извиняться за свои желания и планы, оправдываться и чувствовать себя виноватой за то, что хочу быть счастливой, спокойной и самой распоряжаться своим временем.
Из жилетки — в скафандр
Первым делом я решила торжественно перекрыть кран, из которого в мою жизнь стекались жалобы, причитания, тоскливые монологи и ненавистнические тирады. Я люблю своих родственников, обожаю подруг, ценю коллег и уважаю пожилых соседей. Но это не значит, что их многочасовые исповеди в стиле «как страшно жить», «все в дерьме, а я в белом смокинге» или «представь, этот гад мне так и не перезвонил» должны быть частью моей жизни. Я сняла со своей двери вывеску «Энергетический донор. Прием круглосуточно». И это стало актом гражданского неповиновения. «Как?! Тебе не интересны подробности чьей-то семейной жизни, болезни, хандры или маниловских планов? Ты не хочешь слушать заигранную пластинку подруги о ее (в который раз) разбитом сердце? Ведьма! Сжечь ее!»
Когда я мягко, но решительно прерывала попытки упаднических излияний словами: «Мне кажется, эта тема неприятна ни тебе, ни мне. А расскажи лучше про...», у меня от ужаса замирало сердце. Думала, вот сейчас посыплются обиды и обвинения в душевной черствости. Но, удивительно, моя готовность слушать о хорошем была сигналом это хорошее вспомнить и начать о нем говорить. И главное, это освободило меня саму от привычки жаловаться и ныть. Ведь, отказавшись выслушивать мрачные истории, мне и самой расхотелось такие истории сочинять и рассказывать.
Да, я говорю вам «нет»
Потом было самое сложное. Начать пользоваться неэтичным, ненормативным словом «нет». Обычно я соглашалась на любую более или менее слезную просьбу. Застенчивость, подкрепленная страхом обидеть, вертела мною как угодно. Было неловко разрушать образ, который я создала в глазах окружающих. Так и билась в силках, которые сама же и расставила. Но стоило первому серьезному «нет» слететь с языка, меня было уже не остановить. Знакомые были шокированы так, будто я на их глазах проглотила живого кролика.
Мечтала жить по принципу «драмкружок, кружок по фото, а мне еще и петь охота», а в реальности я все свободное время работала на добровольно-безвольных началах. Замещала замов, подменяла сменщиков, водила по магазинам чьих-то родственников из Ухты, сидела с детьми своих праздных подруг, пока те мариновались в спа-салонах, выгуливала фикусы и поливала собак. Из мальчика на побегушках можно легко дослужиться до раба на галерах. Но я сказала этой заманчивой карьере «нет».
Со временем я научилась отделять зерна от плевел, а зачастую, и плевков. Понимать, где просьба о помощи — реальна, а где — обычная манипуляция и бытовой паразитизм. Справедливое «нет» стало для меня стальным каркасом, который не позволял прогибаться, мямлить и забывать о себе.
Все свободны!
Утверждение «никто никому ничего не должен» звучит хорошо, но на практике едва ли выполнимо. Отказаться от роли вечного должника, обязанного уступать и угождать, было не так трудно, как самой перестать требовать и покушаться на свободу воли других людей. Почти как у Пелевина, я готова была носить с собой английскую булавку и колоть себя всякий раз, когда начинала командовать чьей-то жизнью, думая, что я-то лучше знаю.
В долговой яме были и мои отношения. Они чахли от взаимных «я тебе все, а ты мне ничего». Ведь ожидания и требования могут обескровить и любовь, и дружбу. Это неравенство я решила, как в математике. Приняла условия как необходимые и достаточные. Прекратила выпрашивать подачки для своего эго и бесноваться от того, что мой возлюбленный не играет по моему сценарию. Однажды я вышла на поле боя наших эго в качестве парламентера. Мы просидели на кухне всю ночь, выпили три литра кофе, честно поговорили обо всем и на утро подписали пакт о признании у друг друга права быть собой. Мы просто сбежали с пыльных подмостков вечной драмы. На волю, в пампасы.
Сейчас, как только подступает обида, что кто-то не позаботился, не уделил внимания, не выполнил просьбу, хотя вроде как должен, я шепчу, словно мантру: «Все свободны!».
Связи, а не цепи
Желание признания и боязнь быть отвергнутым — штуки коварные. Всю жизнь я обрастала знакомыми, словно в страхе перед холодами набрасывала на себя одно ватное одеяло за другим. И в какой-то момент почувствовала, что едва могу дышать. Они душили меня, не давали двинуться с места, убаюкивали, усыпляли. Да и как сбросить их, ведь они такие теплые и милые. Но разумный эгоист не боится быть социально обнаженным, не прячется от жизни за спинами многочисленных полудрузей и нянек-родственников. А на вопрос «Сколько у тебя друзей вконтакте?» он спокойно отвечает: «Два». Стать лучшим другом самому себе, быть себе интересной, нужной, вдохновляющей. Ведь, по сути, мы все одиноки. Но хуже всего, когда у тебя нет даже тебя самого.
Пространство для личного
Честно скажу, начиная свой «эгоцентристский» год, я готовилась к гордому одиночеству в сети и в реальности. Презрительное шипение «эгоисссстка», как счетчик Гейгера, обозначало зону, зараженную непониманием. Я отдалялась от нее все дальше, и привычная жизнь казалась необитаемой и просторной. Но природа не терпит пустоты. Очень скоро мой микрокосмос наполнился делами и людьми, которым я с радостью начала отдавать с таким трудом отвоеванную себя.
Времени, спасенного от бездарных обязанностей и вампирических отношений, совсем не жалко для тех, кому это по-настоящему нужно. И это не поза, и не благотворительность. Это тоже эгоизм. Ведь я делаю это прежде всего для себя и своей души. Подозреваю, что разумный эгоист превращается со временем в разумного гуманиста. Сама я лишь в начале этой эволюции, но хвост уже отвалился.
