23 октября 2025
ФОРМУЛА ВЗРОСЛОСТИ
— Что значит «быть взрослым»? — говорит мне позавчера приятель. — По-моему, все это миф. Мера твоей так называемой взрослости определяется только мешком ответственности, который ты тащишь…
Если придираться к словам, я бы, конечно, сказала, что взрослость — это не когда у тебя мешок тяжелый, а когда ты понимаешь, куда его тащишь и зачем. Хотя бы примерно.
Но это сложновато.
Мне кажется, есть формула взрослости гораздо проще.
Она известна всем стюардессам и всем путешественникам, та самая знаменитая «сначала наденьте маску на себя, затем на ребенка». Объемно и просто.
Во-первых, на место ребенка в этой формуле можно подставить что угодно. Не только собственно ребенка, но и работу, родителей-пенсионеров, семью в широком контексте или мужа. Или жену, но чаще мужа.
Так вот, взрослый человек всегда сначала позаботится о себе, чтобы не оказалось так, что и он вдруг без сознания-без денег-без сил-в депрессии, и все остальные, за кого он отвечает, тоже в полном кошмаре.
Из этого «во-первых» легко выводится «во-вторых»: взрослый человек примерно знает, от чего ему становится лучше, а от чего хуже, и имеет хотя бы парочку надежных способов позаботиться о себе. Сам. Вот этими самыми руками. Невзрослый человек вынужден очень много и очень горько обижаться на тех, кто «должен был» или «мог» позаботиться, догадаться и так далее, но не захотел. Если продолжать аналогию с самолетом, то не очень взрослый человек яростно обвиняет пилотов самолета, ругает себя, погоду, турбулентность, и это все очень понятные чувства, тем более, что каждого есть за что повинить. Но маска, маска не надета.
В-третьих, тут важны обе части и их последовательность: и «сначала наденьте маску на себя», и «потом на ребенка». Некоторые из нас радостно вцепляются в первую часть, видя в ней освобождение от всякого «надо» и ликующее торжество «хочу». А некоторые пропускают первую и слышат только вторую, видя в себе лишь средство для спасения ребенка. Условного, конечно, ребенка.
Первых понять можно. Слушайте, ну правда, если человек с младенчества тащил мешок со всякими гадостями («нет слова хочу, есть слово надо», «ты должен», «не позорь мать» и много других, гораздо более тонких и вычурных колющих предметов), взятый недобровольно, то ведь ничего, кроме тщательно задавленного гнева и ярости, он к этому мешку не испытывает. И будет пытаться сбросить его всеми явными и неявными способами. Даже если привычная вмятина на плече будет заставлять снова и снова этот мешок на себя взгромоздить. А за этой увлекательной внутренней борьбой можно и всю жизнь скоротать.
Вторых тоже легко понять. Это те, кто проскакивает первую часть формулы, бормоча «да я-то что, мне нормально». Да, я синий, задыхаюсь и ногу приволакиваю. Зато смотрите, у меня все дети в масках, я отдал все, что имел, семье и работе, ничего себе не оставил, хоть карманы проверьте. У Линор Горалик есть персонаж Зайца с плакатом «Я спас мир и изнемог». Заяц все время изможден, он ощущает себя героем, но потом — бац! — оказывается, что либо маски не нужны, либо самолет летел не в ту сторону. В общем, что хаотичные, а то и тиранические метания Зайца были бесполезны и даже навредили. Всем.
При хорошем (а может, плохом) раскладе человек с годами это понимает и страшно расстраивается. При плохом (а может, наоборот, хорошем) раскладе так и живет в своей картинке с плакатом наперевес.
Ни один взрослый не будет жертвовать своей жизнью.
Просто потому, что это безответственно.
Жертвовать легко из детской позиции, потому что ребенок, во-первых, еще не знает ценности собственной жизни, во-вторых, не понимает последствий, и в-третьих, надеется таким образом кого-то от чего-то «спасти» (глубоко в бессознательном, в своем театре теней, он, конечно, надеется спасти родителя. Но это затея безнадежная, не стоит и браться).
И вот мы, наверное, всю жизнь как-то двигаемся в сторону этой взрослости. Иногда проваливаемся, но ведь жизнь дает обычно больше чем одну попытку.
Всё, что не осознаётся, станет судьбой.
Встречи в жизни случайны - выбор из встреч закономерен. Хорошо, если это осознанный выбор, если знаешь себя на 100%. Свою Тень и свой Свет.
Наблюдательный человек видит, что его новый партнёр похож на бывших в той или иной степени. Порой даже не на одного бывшего. Как будто сложен из кусочков прошлых отношений. Всё то, что осталось без ответа, без осознания в прошлых отношениях, несёт новый партнёр.
С научной точки зрения совершенно не удивительно. Ведь реакции радости, любви, желаний близости, либо отторжение, гнев, страх это потребности ощущаемые как чувство и вызваны тем, кого мы видим перед собой на основе прошлого нашего опыта.
Даже негативные эмоции можно назвать потребностями так как они про безопасность. Это происходит неосознанно. Как та собака, которую долго били, вздрагивает и поджимает хвост при поднятии руки человека.
Гнев, который так принято осуждать, является энергией силового изменения ситуации.
Обида, энергия тихого несогласия с ситуацией и отстранение от виновника этого.
Вина, энергия сожаления о поступке и его последствиях и в идеале опыт, как больше нельзя делать.
Стыд, энергия замирания и желание исчезнуть с глаз долой.
Проблемы возникают тогда, когда эти эмоции не связаны со здесь и сейчас, а существуют как незавершённые ситуации в голове. Человек, пожалуй единственное существо на земле, которое способно проигрывать ситуацию в голове снова и снова хотя она давно уже окончилась.
Мозг требует завершения истории. Чтобы она превратилась в просто информацию - так было. Когда ситуация из прошлого вызывает не стерпимые эмоции, мозг считает её не оконченной. И так как психика не способна постоянно быть в напряжении, то ситуация вместе с эмоциями уходит в бессознательное, неосознаваемое и кажется давно забыто. Но не забыто, а ждёт возможности проявиться.
И вот новый партнёр, которого так хочется, который такой любимый человек, чаще всего и любимый и желанный именно из-за этих неоконченных эмоций и ситуаций. Ведь чувства даёт это тело, а не рациональный ум. Бессознательное обязательно влюбит в тех, кто способен вызвать старые ситуации к жизни. А вот завершить их, это уже наша задача.
И лишь только вера в то, что раз я чувствую, значит это Я, не даёт закрыть гештальт, заставляя бежать от эмоций, часто в другие, более плохие отношения. Всё достаточно просто с точки зрения науки.
Уважение к себе — не громкая декларация, а тихий внутренний кодекс. Оно не требует восторженных селфи с хештегом любовьксебе, но не терпит компромиссов с дискомфортом.
Страх одиночества заставляет цепляться за отношения, как за спасательный круг в пустом океане. Но коммуникация в отношениях — это не ультиматум, а мост, который строят с двух сторон.
Терпение в вопросах сексуальности часто оказывается тенью детских уроков. Одна из клиенток, годами молчавшая о неудовлетворённости, в терапии обнаружила, как семейный запрет на «неудобные» темы превратил её тело в замок без ключа. В детстве любая попытка спросить о физиологии пресекалась фразой: «Это не для приличных девочек». Её молчание в постели стало не выбором, а автоматическим повиновением — словно она всё ещё ждала наказания за интерес к собственной сексуальности. Работа началась с простого: она училась называть части тела без стыда, как изучала бы географию. Инсайт пришёл, когда она осознала, что её потребность в познании себя десятилетиями маскировалась под «хорошесть», одобренную матерью. Вместо установки «Говорить о сексе — неприлично» появилось: «Моё тело заслуживает языка».
Комментарий:
Сексуальность здесь оказалась заложницей семейного нарратива о «приличии». В её психике сформировался раскол: естественный интерес к телу был вытеснен в бессознательное, а на поверхности осталась роль «удобной» девочки. Теория объектных отношений помогает понять, как интроецированный голос матери стал её внутренним цензором. Работа с телом через называние — это попытка вернуть проекции обратно в физическое «я». Стыд, как социальный регулятор, блокировал доступ к базовой потребности — в самоопределении. Её инсайт о «хорошести» — это встреча с утраченной частью личности, которую пришлось похоронить ради принятия.
ДЕНЬ, КОГДА Я ПЕРЕСТАЛА ТОРОПИТЬ СВОЕГО РЕБЕНКА...
Когда вы живете сумасшедшей жизнью, каждая минута должна быть на счету. Вы чувствуете, как должны проверить что-то из списка, уставиться в экран или спешить в следующее запланированное место. И как бы я ни пыталась распределить свое время и внимание и сколько бы разных задач ни пыталась решить - у меня все равно не хватало времени, чтобы все успеть.
Такой была моя жизнь в течение двух безумных лет. Мои мысли и поступки контролировались электронными уведомлениями, ринг-тонами, и наполненным до отказа расписанием. И хотя всеми фибрами души мой внутренний контролер хотел бы найти время для всех дел в моем перегруженном плане, этого не получалось.
Так случилось, что шесть лет назад я была благословлена спокойным, беззаботным, остановись-и-понюхай-розу ребенком. Когда мне нужно было уходить, она наслаждалась поиском блестящей короны в моей сумке.
Когда мне нужно было быть где-то пять минут назад, она требовала пристегнуть ее игрушечное животное к сиденью автомобиля. Когда мне нужно было быстро перекусить в Subway, она не могла перестать говорить с пожилой женщиной, похожей на ее бабушку.
Когда у меня было тридцать минут, чтобы добежать куда-то, она просила меня остановить коляску, чтобы приласкать каждую собаку, мимо которой мы проходили. Когда у меня был полностью расписанный день, начиная с 6 утра, она просила меня разбить яйца, чтобы взболтать их очень медленно и осторожно.
Мой беззаботный ребенок был подарком моему Типу А, но я не замечала этого. О нет, когда ты живешь сумасшедшей жизнью, ты имеешь туннельное видение, прогнозируя только то, что идет следующим на повестке дня. И все, чему нельзя было поставить галочку в расписании, было пустой тратой времени.
Всякий раз, когда мой ребенок заставлял меня отойти от расписания, про себя я думала: “У нас нет на это времени”. Следовательно, два слова, которые я наиболее часто говорила моей маленькой любительнице жизни были: "Давай, скорее".
Я начинала свои предложения с них: "Давай скорее, мы опаздываем".
И заканчивала предложения ими: "Мы все пропустим, если ты не поторопишься".
Я начинала свой день с них.
Поторапливайся и ешь свой завтрак.
Поторапливайся и одевайся.
Я заканчивала свой день ими.
Поскорее почисти зубы.
Поскорее ложись в постель.
И хотя слова “поскорее” и “поторапливайся”, мало что делали, если ничего, для ускорения моего ребенка, я говорила их все равно. Возможно, даже чаще, чем слова “я люблю тебя”.
Да, правда болезненна, но правда лечит... и приближает меня к такому родителю, каким я хочу быть.
Затем, в один судьбоносный день все изменилось. Мы просто забирали мою старшую дочь из детского сада и выходили из машины. Это происходило не так быстро, как бы ей хотелось, и она сказала своей маленькой сестре: "Какая же ты медлительная!". И, когда она скрестила руки на груди и с досадой вздохнула, я увидела в ней себя - и это причинило мне душевную боль.
Я была преследователем, подталкивающим, давящим и торопящим маленького ребенка, который просто хотел наслаждаться жизнью. Я прозрела и ясно увидела, как вредит мое торопливое существования обоим мои детям.
Хотя мой голос дрожал, я посмотрела в глаза своей малышке и сказала: "Я так сожалею, что я заставляю тебя спешить. Мне нравится, что ты не торопишься, и я хочу быть больше похожей на тебя".
Обе мои дочери выглядели одинаково удивленными моим болезненным признанием, но лицо младшей несомненно озарилось сиянием одобрения и принятия.
“Я обещаю быть более терпеливой”, - сказала я и обняла свою девочку-с-вьющимися-волосами, которая теперь сияла от обещания ее матери.
Изгнать из моего лексикона слово “поторопись” было довольно легко. Но, что было на самом деле трудно, так это набраться терпения, чтобы ждать моего неторопливого ребенка. Чтобы помочь нам обеим, я начала давать ей немного больше времени на подготовку, когда нам приходилось куда-то ехать. Но иногда, не смотря на это, мы все равно опаздывали. Тогда, я уговорила себя, что буду опаздывать, только эти несколько лет, пока она еще мала.
Когда мы с дочерью гуляли или ходили в магазин, я позволяла ей задавать темп. И когда она останавливалась, чтобы полюбоваться чем-то, я прогоняла мысли о моих планах из головы и просто наблюдала за ней. Я замечала такие выражения ее лица, каких я раньше никогда видела. Я изучала пятнышки на ее руках и то, как ее глаза, прищуривались во время улыбки. Я видела, как другие люди откликаются на нее, когда она останавливается, чтобы поговорить с ними. Я видела, как она изучала интересных букашек и красивые цветы. Она была Noticer*(созерцателем), и я быстро осознала, что The Noticers* в мире редкие и прекрасные подарки. Вот тогда я, наконец, поняла - она была подарком для моей бешеной души.
Я дала обещание притормозить почти три года назад. И до сих пор для того, чтобы жить в замедленном темпе, мне приходится прилагать немалые усилия. Но моя младшая дочь является живым напоминанием о том, почему я должна продолжать попытки. И действительно, в другой раз, она напомнила мне об этом снова.
Во время отпуска мы отправились вдвоем на велосипедную прогулку к палатке с фруктовым льдом. После покупки угощения моя дочь села за столик для пикника, восхищенно любуясь ледяной башней, которую держала в руке. Вдруг, я увидела беспокойство на ее лице: “Я должна спешить, мама?”
Я могла бы заплакать. Возможно, шрамы поспешной жизни никогда не исчезают полностью, с грустью подумала я.
Когда мой ребенок смотрел на меня, пытаясь понять, нужно ли ей сейчас торопиться, я знала, что у меня был выбор. Я могла бы сидеть и печалиться, думая о том, сколько раз в жизни я подгоняла ее... или я могла бы отпраздновать тот факт, что сегодня я стараюсь делать по-другому.
Я решила жить в сегодня.
"Не торопись, милая. Только не торопись", - сказала я мягко. Ее лицо мгновенно посветлело, и плечики расслабились.
И так мы сидели бок о бок, разговаривая о вещах, о которых говорят играющие-на-гавайской-гитаре-6-летние-дети. Были даже моменты, когда мы сидели молча, просто улыбались друг другу, любуясь окрестностями и звуками вокруг нас.
Я думала, что мой ребенок собирался съесть все до последней капли, но когда она добралась почти до конца, она протянула мне ложку кристалликов льда из сладкого сока. "Я сохранила последнюю ложку для тебя, мама", - сказала моя дочь с гордостью.
Когда я позволила льдинкам доброты утолить мою жажду, я поняла, что я только что заключила сделку всей жизни.
Я дала моему ребенку немного времени... и взамен, она отдала мне свою последнюю ложку и напомнила, что вкус становится слаще, и любовь приходит легче, когда перестаешь так нестись по жизни.
И теперь, будет ли это ...
…поедание фруктового льда;
…собирание цветов;
…пристегивание ремня безопасности;
…разбивание яиц;
…поиск морских ракушек;
…рассматривание божьих коровок;
…или просто прогулка…
Я не буду говорить: “У нас нет на это времени!”. Потому что, по существу, это значит: “У нас нет времени, чтобы Жить”.
Остановиться, чтобы насладиться простыми радостями повседневной жизнь - это единственный способ жить по-настоящему.
