Вчера
Знакомьтесь со спикерами Осеннего марафона-2025 "Психологи онлайн"
Илья Розов - сертифицированный международный тренер ACT и Prosocial Matrix, ведущий направления Терапия Принятия и Ответственности в проекте Чистые Когниции ( и самого большого по аудитории паблика по ТПО), супервизор клиники Чистые Когниции
Александр Сычевский - клинический психолог, супервизор в клинике Чистые Когниции, ведущий базового курса по АСТ в проекте Сад
Мастер-класс "Стыд и уязвимость у супервизантов. Использование принципов терапии принятия и ответственности в супервизии"
Я выросла в семье, женщины в которой никогда не болели. Нет, не потому, что у меня по женской линии генетически передается невероятной силы иммунитет, а потому, что им просто нельзя было. Конечно, им никто не запрещал официально, но в этом не было необходимости — запрет незримо висел в воздухе. Как и многие другие непроговариваемые вещи. Например: папа убивает пауков, а мама никогда не болеет.
Я выросла в семье, женщины в которой никогда не объявляли во всеуслышание: «Ой, да пошло оно все, я устала» и вытягивали ноги на диване в то время, когда остальные ждали от них супа, пирожков, выглаженной рубашки или чистого пола. И поэтому я, конечно же, когда наконец выросла, привела этот невидимый запрет на усталость и лень в свой собственный дом.
Сначала я думала, что так и надо. Мы с мужем приходим с работы, он может расслабиться и поиграть в компьютер, пока я шуршу на кухне с ужином. В своё свободное время муж идёт встречаться с друзьями, а я убираю квартиру, перекладываю вещи на полочках и мою унитаз. Нет, муж ни разу не упрекнул меня за не вовремя поданный ужин или недостаточный порядок на полочках — но меня и не надо было упрекать.
Я сама неплохо справлялась с тяготящим чувством вины за лень и самобичеванием. Если ты не приносишь пользы, то зачем ты вообще нужна?
Заметить вот это невидимое, которое заставляло меня тянуть на себе быт и не жужжать, мне помогла, простите за банальность, психотерапия. На первый прием я пришла с довольно размытым запросом и попытками найти себя после декрета. Стабильной работы у меня на тот момент не было, сил и желаний тоже. Я «сидела» с ребенком, занималась домом и чувствовала себя максимально бесполезной. Мне казалось, что если я добавлю в этот микс работу — любую, на тот момент я была готова на все — я наконец-то стану «нормальной» женщиной, которая все успевает и никогдашеньки не лежит на диване.
Психотерапевтка, правда, отнеслась к моим проблемам с непониманием. «Вы голодаете?» — «Нет». «Вам негде жить?» — «Нет». «Ваш муж слишком мало зарабатывает?» — «Нет». «Тогда зачем вам прямо сейчас срочно искать любую работу?». Признаюсь, что ответ на этот вопрос я нашла не сразу. Кроме огромного железобетонного «так надо» у меня не было ничего. Чуть позже я поняла, что за этим «так надо» прятался банальный страх — я больше всего на свете боялась оказаться бесполезной. Ведь если ты не приносишь пользы, то зачем ты вообще нужна?
На одной из последующих встреч психотерапевт спросила меня, могу ли я заболеть. Смертельно устать, занемочь, свалиться с депрессией, просто лечь и лежать — и быть уверенной, что моя ценность от этого не изменится? Мне пришлось признать, что не могу. И даже не потому, что мой муж не способен взять на себя критическую часть уроненных мною обязательств. А потому что знаю, что сама не смогу себе этого позволить.
Я выросла в семье, где женщины всегда выполняли набор весьма конкретных и, безусловно, полезных функций — и никогда не болели.
Вероятно, у них на это была очень хорошая причина, и я не была готова столкнуться с ней лицом к лицу. Мне было важно оставаться полезной. В каких-то вопросах — даже незаменимой. Мне было жизненно необходимо доказывать, что я способна тянуть на себе воз и маленькую тележку бытовых задач, а ещё ребёнка и работу, потому что мне казалось, что именно эта способность определяет мою человеческую ценность. В семье, в браке, да вообще в мире, в котором каждый должен крутиться, как маленькая шестерёнка большого механизма, иначе ржаветь тебе в одиночестве и забвении.
Прошло несколько лет и случилось то, чего я боялась. Я заболела. Нет, бесспорно, за почти десять лет брака я болела не раз (а еще ездила в отпуска, бросала начатое и ленилась — но не слишком долго), но здесь физиологические и ментальные проблемы сложились в одну разрушительную комбинацию, и я провела несколько недель в горизонтальном положении. Я стала котиком, который спит днем и лишь изредка выходит из комнаты, чтобы поесть или сходить в туалет.
Как и следовало ожидать, мой муж подхватил все важные дела по дому. Начал готовить по нескольку блюд в день, мыть посуду, гулять с ребенком, ходить в магазин, планировать меню, поддерживать порядок. Раньше мы это все делили по обстоятельствам, но сейчас я оказалась абсолютно бесполезна. И в какой-то момент я поняла, что вместо того, чтобы испытать облегчение — смотрите-ка, я могу лежать на диване сутками, и мир вокруг не рухнул! — я начала тревожиться. Потому что если ты не приносишь пользы, то зачем ты вообще нужна?
Зачем я нужна, если у меня нет сил пинать с ребенком мяч, варить суп или тереть пол шваброй? Оказывается, не такая уж я незаменимая? Какой тогда во мне смысл для моей же собственной семьи, если я не могу вскочить и приготовить, помыть, убрать?
И прежде чем провалиться в огромную черную яму отчаяния, которой, вероятно, так боялись женщины в моей семье, я сама схватила себя за рукав и сказала: это твоя семья. Тебя здесь любят и ценят. Даже тогда, когда ты совершенно бесполезна.
Я разрешила себе просто лежать и быть бесполезной как котик — потому что я поняла, что это никак не уменьшает мою ценность как человека. И, поверьте мне, путь принятия этой простой идеи оказался очень долгим.
Я знаю, что страх оказаться бесполезной и бессмысленной преследует не меня одну — семей, в которых женщины никогда не болеют, а мужчины никогда не боятся, десятки или даже сотни тысяч. И каждый приспосабливается к этому по-своему — кто-то всю жизнь играет роль бессмертного пони, до тех пор, пока организм не возьмет свое (а делает он это обычно довольно цинично и безжалостно), а кто-то, не выдержав давления, решает спасаться бегством.
И хотя установки, вбитые в голову с детства, разрушать и пересматривать сложнее всего, я хочу напомнить вам, что это не единственные способы выжить и сохранить свою человеческую ценность — даже если вы уже третью неделю не мыли полы.
Мне хочется сказать всем, кто каждое утро просыпается с ужасающей мыслью: «Если ты не приносишь пользы, то зачем ты вообще нужна?», что может быть по-другому — и это никакая не роскошь, а самая настоящая норма. Что отношения, в которых каждый может позволить себе иногда заболеть, устать, развалиться и не перестать от этого быть любимым и ценным, существуют. Что ваша производительность, полезность и спектр выполняемых функций не должны определять вашу ценность и значимость — вы же, в конце концов, человек, а не холодильник. Что семьи, в которых женщины никогда не болеют, а мужчины никогда не боятся — это не высокоэффективная утопия, это опасная иллюзия, за которой скрываются недовольства, проблемы и глубокий страх оказаться одинокими и нелюбимыми.
Мне жаль, что во многих семьях любовь, признание и уважение до сих пор приходится заслуживать, буквально выцарапывая их по крошке — и что мы умышленно или невольно передаем эти традиции своим детям. Я очень надеюсь, что так будет не всегда — особенно если мы начнем с себя.
Человек, который находится в проживании травмы, не может воспринять никакие экзистенции. В этом смысле терапия "мирного времени" бессильна - человеку в травме нечем ее взять.То есть человека, который только что выжил после бомбежки бесполезно обращать к осознаваниям страха смерти, экзистенциальной тревожности и вообще к каким-либо осознаваниям. Потому что лимбическая система (древняя кора мозга), которая становится наиболее активной в травматических событиях и переживаниях, блокирует лобные доли, которыми мы можем оценить и проанализировать ситуацию. Точнее, не блокирует, а просто нет ресурса у мозга функционировать на том же уровне, что и в "мирное время"."Мирное время" в кавычках, потому что я сейчас говорю не только о последствиях военных действий для психики. Я сейчас говорю о любой травме, а ей может стать и потеря надежды, и смерть близкого, и валом свалившиеся острые события, и ретравматизация (то есть когда отдаленно похожие на травматичные события, актуализируют воспоминания об уже случившейся в прошлом травматизации и человек снова оказывается в проживании травмы. Это как люди, бывавшие под обстрелами, ложатся на землю от хлопка двери, хотя прошло уже много лет после той травмы).Травма сильнее любой рациональности. В травме не слышны слова про "все будет хорошо".Так как травма обращает психику в базовое такое, можно сказать древнее состояние, в работе с травмой помогают только такие же "древние" инструменты. А именно - телесные ощущения. Тело - это главный древний партнер мозга. Только через него можно открыть доступ к ресурсам на восстановление.Это значит, что самая эффективная поддержка для человека в травме - это быть физически рядом. Поить его горячим сладким чаем. Держать за руку. Обращать его к приятным телесным ощущениям. Я тут недавно ретравматизировалась - просто случайным образом обстоятельства сложились так, что напомнили мне ад из прошлого. И все, пока-пока реальность. Я снова оказалась в своем аду.Вокруг меня были люди, которые говорили, что все хорошо. Вокруг меня были терапевты, которые поддерживали и, можно сказать, бились за меня. Я их слышала, понимала, но будто через вуаль, будто через стекло. Все вижу, а взять поддержку не могу - нечем.И вот один случайный парень сказал мне фразу, которая меня - прожженного клиента с десятилетиями личной терапии за плечами - пронзила сквозь это стекло. Этот парень сказал "иди, просто погуляй". И все - нейронная цепь по выходу из травмы, которую я тренировала много лет на терапии, наконец-то активизировалась. Я вспомнила, что ведь и правда - это травма. У нее есть границы. Находясь в ней не хочется ничего другого делать, кроме как смотреть в нее до истощения, не отводя глаз, надеясь, что я увижу дно. Но это ловушка! У травмы нет дна. И это значит, что единственный проверенный мной путь - это возврат себя через физические ощущения. У всех эти "дорожки к себе" разные - для кого-то приятные тактильные ощущения (месить тесто, трогать камушки, упороться в спортзале). Для меня это дорожка к себе - вода. Ледяная вода в озере зимой. Вкручивание 5-10 километров в бассейне с последующим отмоканием в джакузи. Сауна. Массаж с массажистом, которому я доверяю. Физические объятия. И твердое знание, что я заболела, а значит не стоит от себя ждать той же производительности и эффективности, что и в ресурсном состоянии.Чтобы лобные доли заработали, нужно сжечь передоз кортизола. Нужно через силу заставялть себя обращаться к тому, что приятно - и телу, и глазу. Нужно не ждать мгновенного результата - иногда нужны месяцы дисциплинированной добычи радости и физических ощущений, прогулок по лесу, чтобы начало отпускать.Травма - это состояние затянувшейся панической атаки и бесполезно обращать взор к экзистенциям и здравому смыслу. Травма - это мобилизация базовых инстинктивных реакций на опасность, которая может продолжаться до тех пор, пока этот процесс не прервется реальностью, которая сильнее по ощущениям, чем сама травма. Травма - это очень быстро истощающее состояние психики. И если вы хотите поддержать человека, который находится в травме, ему не надо ничего умного не говорить. Ваши объятия, стабильность отношений (хотябы на период переживания травматического события или ретравматизации), ваша организация впечатлений от приятной реальности помогут другому куда сильнее, чем ваша широкая душа, умные филосовские измышления и устная деликатная поддержка.Человек, который находится в проживании травмы, не может воспринять никакие экзистенции. В этом смысле терапия "мирного времени" бессильна - человеку в травме нечем ее взять.То есть человека, который только что выжил после бомбежки бесполезно обращать к осознаваниям страха смерти, экзистенциальной тревожности и вообще к каким-либо осознаваниям. Потому что лимбическая система (древняя кора мозга), которая становится наиболее активной в травматических событиях и переживаниях, блокирует лобные доли, которыми мы можем оценить и проанализировать ситуацию. Точнее, не блокирует, а просто нет ресурса у мозга функционировать на том же уровне, что и в "мирное время"."Мирное время" в кавычках, потому что я сейчас говорю не только о последствиях военных действий для психики. Я сейчас говорю о любой травме, а ей может стать и потеря надежды, и смерть близкого, и валом свалившиеся острые события, и ретравматизация (то есть когда отдаленно похожие на травматичные события, актуализируют воспоминания об уже случившейся в прошлом травматизации и человек снова оказывается в проживании травмы. Это как люди, бывавшие под обстрелами, ложатся на землю от хлопка двери, хотя прошло уже много лет после той травмы).Травма сильнее любой рациональности. В травме не слышны слова про "все будет хорошо".Так как травма обращает психику в базовое такое, можно сказать древнее состояние, в работе с травмой помогают только такие же "древние" инструменты. А именно - телесные ощущения. Тело - это главный древний партнер мозга. Только через него можно открыть доступ к ресурсам на восстановление.Это значит, что самая эффективная поддержка для человека в травме - это быть физически рядом. Поить его горячим сладким чаем. Держать за руку. Обращать его к приятным телесным ощущениям. Я тут недавно ретравматизировалась - просто случайным образом обстоятельства сложились так, что напомнили мне ад из прошлого. И все, пока-пока реальность. Я снова оказалась в своем аду.Вокруг меня были люди, которые говорили, что все хорошо. Вокруг меня были терапевты, которые поддерживали и, можно сказать, бились за меня. Я их слышала, понимала, но будто через вуаль, будто через стекло. Все вижу, а взять поддержку не могу - нечем.И вот один случайный парень сказал мне фразу, которая меня - прожженного клиента с десятилетиями личной терапии за плечами - пронзила сквозь это стекло. Этот парень сказал "иди, просто погуляй". И все - нейронная цепь по выходу из травмы, которую я тренировала много лет на терапии, наконец-то активизировалась. Я вспомнила, что ведь и правда - это травма. У нее есть границы. Находясь в ней не хочется ничего другого делать, кроме как смотреть в нее до истощения, не отводя глаз, надеясь, что я увижу дно. Но это ловушка! У травмы нет дна. И это значит, что единственный проверенный мной путь - это возврат себя через физические ощущения. У всех эти "дорожки к себе" разные - для кого-то приятные тактильные ощущения (месить тесто, трогать камушки, упороться в спортзале). Для меня это дорожка к себе - вода. Ледяная вода в озере зимой. Вкручивание 5-10 километров в бассейне с последующим отмоканием в джакузи. Сауна. Массаж с массажистом, которому я доверяю. Физические объятия. И твердое знание, что я заболела, а значит не стоит от себя ждать той же производительности и эффективности, что и в ресурсном состоянии.Чтобы лобные доли заработали, нужно сжечь передоз кортизола. Нужно через силу заставялть себя обращаться к тому, что приятно - и телу, и глазу. Нужно не ждать мгновенного результата - иногда нужны месяцы дисциплинированной добычи радости и физических ощущений, прогулок по лесу, чтобы начало отпускать.Травма - это состояние затянувшейся панической атаки и бесполезно обращать взор к экзистенциям и здравому смыслу. Травма - это мобилизация базовых инстинктивных реакций на опасность, которая может продолжаться до тех пор, пока этот процесс не прервется реальностью, которая сильнее по ощущениям, чем сама травма. Травма - это очень быстро истощающее состояние психики. И если вы хотите поддержать человека, который находится в травме, ему не надо ничего умного не говорить. Ваши объятия, стабильность отношений (хотябы на период переживания травматического события или ретравматизации), ваша организация впечатлений от приятной реальности помогут другому куда сильнее, чем ваша широкая душа, умные филосовские измышления и устная деликатная поддержка.
Показать полностью…
Если с вами поступили плохо, а вы продолжаете диалог, значит с вами так можно. Как с нами можно, диктуем только мы. И инструкцию по общению с нами писать должны именно мы. И возить этой бумажкой по лицу каждого, кто собрался с нами общаться. Превентивно, а не только тогда, когда человек уже пролез в ваши границы и принял ваш огород за туалет. Попытки аккуратно объяснить (стараясь не испортить эти бесценные отношения), что вам не очень нравится, когда он срет на ваши гортензии, будут бессмысленным трепыханием. Поверьте, человек даже не оторвётся от своего занятия. А когда вы предъявите-таки эту инструкцию, то он ее лишь разотрет в руках для шершавости. Потому, что когда человек уже нарушил ваши границы, то инструкция не имеет силы. Он уже там, где ему быть нельзя и делает то, что запрещено. Разумеется, он извинится за гортензии и больше не будет на них гадить. Перейдёт на пионы. Ещё раз. Если вы продолжаете диалог, значит с вами так можно. Я сейчас как вспомню весь свой прошлый опыт, у меня дым из ноздрей валит. Надо было посылать сразу же, а не списывать на случайности, совпадения, недопонимания, гипоксию, тяжелую жизнь и прочую фигню для идиотов. Да иди ты к черту со своей тяжелой жизнью, в самом деле. Вот вам истина уровня небо голубое, трава зелёная. Когда вам показалось, что человек поступил немножко как говно, значит он и есть говно. Нормальный человек не может поступать паскудно. Это невозможно даже случайно. Если нормальный человек где-то с вами оступился, то он сразу же это осознает (без вашей подсказки), ужаснётся и компенсирует своё поведение всеми способами, которыми располагает. Вы обязательно убедитесь в верности моих слов. Если не сразу, то через какое-то время, когда устанете верить, что вам опять показалось. Даже если показалось в пятнадцатый раз, я не хочу, чтобы мне дальше показывалось. И поскольку я не верю во второй шанс (за ним будут ещё пятнадцать за счёт вашей психики), то с высоты огромной кучи своего дерьмового опыта официально заявляю, что гадящих подонков надо гнать ссаной тряпкой сразу же и без возможности объясниться, как это они так случайно нагадили в ваш двор. Потому что ваши границы нарушаются с целью превратить вас в марионетку. Это не случайности. И вот когда вы научитесь сразу же кончать с подонками, а не лезть в эту тягомотину и пытаться их спасти или что-то объяснить (вы вступили в диалог, значит хотите, чтобы вас переубедили, а это уже не сложно), то в какой-то момент обнаружите, что их в вашей жизни больше нет. А ваш огород гораздо важнее людей. Да-да, ваш огород важнее людей. Когда вы это примете, как главное правило, то к вам будут тянуться только нормальные люди. У которых тоже границы очерчены правильно.
Показать полностью…