5 сентября 2025
Возрастные ограничения: 18+ 3-е издание легендарной книги о пограничном расстройстве личности.
Более 1 млн. книг было продано по всему миру. Она помогла тысячам людей научиться общаться с пограничными личностям, отстаивать свои границы, разрешать споры и конфликты.
Что нового в этой книге:
- самые последние исследования в области ПРЛ,
- описание того, как по-разному проявляется это расстройство у мужчин и женщин,
- информация о нарциссическом расстройстве личности, которое часто присутствует у людей с ПРЛ,
- обновленная и расширенная глава для родителей детей с ПРЛ.
По промокоду "психология24" скидка 25 % на все книги до 30.09.25.
БОЮСЬ, ЧТО НЕ ПОЛУЧИТСЯ
"А вдруг не выйдет?" - нашептывает тихий внутренний голос, настраивая на неудачу. Он появляется, когда мы пробуем что-то новое, возвращаемся к старому после перерыва или просто думаем о предстоящем важном деле. Этот страх парализует, заставляет постоянно откладывать реализвцию задуманного и сомневаться в себе.
Когда мы шагаем в неизвестность, включается не только страх перед неудачей, но и более глубокая тревога - боязнь разрушить образ себя "компетентного". Пока мы не пробуем, можем считать себя способными на многое - хотя бы в теории. Но как только начинаем действовать, сталкиваемся с реальностью: а вдруг я окажусь не таким уж талантливым, способным и сообразительным, каким привык себя считать? Вдруг реальность внесёт свои корректировки, которые обрушат самооценку?..
Психолог Альберт Бандура называл веру в свою способность достигать целей
самоэффективностью. Она формируется через опыт, а не через размышления. Поэтому единственный способ побороть страх - начать действовать, даже если поначалу будет неуверенность. Напртмер, вместо мыслей "у меня должно получиться идеально" полезнее думать: "я учусь, и ошибаться - нормально".
Еще сложнее бывает, когда мы знаем, что когда-то справлялись с задачей, но после перерыва (например, декрет, болезнь, смена деятельности) кажется, что навыки подрастерялись. В действительности же мозг ничего не забывает, просто ему нужно время, чтобы "разогнаться".
Карл Роджерс, основатель гуманистической психологии, говорил, что принятие себя в моменте - ключ к уверенности. Вместо того чтобы корить себя за "потерю формы", полезнее вспомнить: когда-то вы этому научились, - значит, сможете и сейчас, с поправкой на объективные ограничения. Начинать лучше с малого, без требований к себе "сразу быть как раньше".
Неудачи - неизбежная часть любого пути. Вопрос в том, как мы к ним относимся. Кэрол Дуэк, исследовательница в области психологии мотивации, доказала, что люди с гибким мышлением видят в ошибках не подтверждение своей несостоятельности, а возможность научиться чему-то новому.
Вместо "ничего не вышло" они думают: "Что я могу из этого вынести?" Вместо самокритики - анализируют, что пошло не так и как исправить в следующий раз. Это не значит, что провалы перестают быть неприятными, но они перестают быть катастрофой.
Эффект Даннинга-Крюгера показывает, что в новом деле люди часто либо переоценивают свои силы (на старте), либо, столкнувшись с трудностями, резко теряют уверенность. Осознание этого помогает относиться к процессу спокойнее: первые неудачи - не признак отсутствия способностей, а часть обучения.
Исследования психологической устойчивости подтверждают: те, кто воспринимает трудности как вызов, а не угрозу, быстрее восстанавливаются и достигают целей.
Что в итоге? Боязнь провалов и неудач - естественная реакция, но она не должна определять ваши решения. Каждая попытка - удачная или нет - делает вас сильнее. Действие - лучшее лекарство от тревоги. Вместо того чтобы бояться, спросите себя: "Что самое плохое может случиться?" Чаще всего оказывается, что даже если не получится - мир не рухнет. А вот если не попробовать, можно так и остаться в плену сомнений и неадекватного представления о собственных возможностях.
Главное - не избегать ошибок, а научиться видеть в них возможности для роста. Ведь даже самые успешные люди когда-то начинали с нуля и проходили через неудачи. Разница лишь в том, что они не позволили страху встать у себя на пути.
Есть у меня одно порочное удовольствие. В состоянии полнейшего отупления я смотрю прекраснейшие ролики из серии: «Как разрезать старые мужские трусы на 18 частей тайным волшебным способом и в результате получить из них два вечерних платья и на сдачу еще панамку».
Или такие, где берется, например, старый унитаз. Автор ролика долго-долго над ним колдует, используя кучу ткани, металлических запчастей, деревяшек, токарный и фрезерный станки, поролон, монтажную пену, немного ювелирных изделий, фейерверк и трех жирафов, и на выходе получается то, что автор именует «шикарным новым креслом из старого унитаза».
Нет, оно не шикарное, и как будто бы даже не очень новое, и совершенно непонятно, где, кроме как на задворках дачного участка, его можно вообще использовать.
Или еще берется старинная серебряная монета, разрезается на энное количество частей с помощью дорогостоящего оборудования, прогоняется через какие-то немыслимые прессы, трубопрокатные механизмы, посыпается сверху золотом и бриллиантами, и после всего этого автор с гордостью демонстрирует нам умопомрачительное по своей кошмарности кольцо, которое в руки-то взять страшно, не то что носить его.
Отдельного упоминания заслуживают ролики из серии: «Как выжить в лесу».
Там человек впервые попал в лес, у него нет спичек, поэтому он разжигает костер с помощью кресала, огнива и стружек, полученных путем засовывания палки в точилку для карандашей, которую он, конечно же, в лес взял на всякий случай. Еще у него нет с собой ни глотка воды, и он собирает росу, водя по поверхности окружающей его травы и листьев собственной футболкой, а потом выжимает ее в рот, таким образом утоляя жажду.
Еще у него нет котелка, но при этом есть ножницы, восемь килограммов фольги и два мотка пищевой пленки. Бензопила — тоже при нем. И прищепки, два кулька. И небольшой складной столик. Спичек по-прежнему нет. А рис можно сварить, выдолбив некое подобие кастрюли внутри толстенной бамбуковой палки. А? Что? Я не расслышала… Вы в лес без бамбуковой палки ходите? Вы лохи, что ли?
Но самый огненный ролик, который я посмотрела, называется: «Как решить проблему, если вы купили кроссовки, но они оказались малы?»
Вообще ни за что не догадаетесь.
Значит, рассказываю.
Берем два кроссовка, скажем, черных — тех, которые на нас не налезли. Берем еще два кроссовка — другие, скажем, белые, сильно большего размера. Режем их пополам так, чтобы от белых кроссовок нам достались носки, а от черных — пятки. Потом берем — сюрприз-сюрприз! — клеевой пистолет и приклеиваем черные пятки к белым носкам.
Таким образом мы получаем аж две пары кроссовок. Первые нам как раз по размеру, вторые можно отдать малоимущим. Клеевой пистолет обычно работает лучше, чем сварочный аппарат, и скрепляет две части чего бы то ни было просто намертво. Имейте в виду.
Пойду еще посмотрю, может, какие идеи в голову взбредут. Или, как писал наш незабвенный дорогой Юриосич: «Как самому собрать телевизор? При помощи веника и совка».
Качество нашей жизни во все времена зависит во многом от нашей способность переживать потери, горевать. А в сложные времена это становится особенно важно. Но для того, чтобы начать оплакивать потерю, нужно сначала ее признать. Признать не на уровне знания, вот были у меня отношения, а теперь нет, вот был у меня один дом, а теперь другой. А признать потерю можно если сначала признаешь привязанность, связность, зависимость от чего-то ценного. Вспомните, люди так и говорят: как только я ее полюбил, стал бояться вдруг у нас не получится… Вместе с признанием ценности связи мы получаем в комплекте опасение лишиться этой связи. Другой акцент. Для того, чтобы создавать связь с кем-то отдельным от меня, необходимо осознать сначала свою потребность в ней, что примерно одно и то же, что признать, что без этого мне чего-то не хватает. Мне хочется того, чего у меня без этого человека нет. И иногда эта нехватка касается не того, что мы можем создать вместе. Типа хочется с кем-то болтать до утра или любоваться вместе морем или заводом каким-нибудь, неважно, главное чтобы вместе, потому что это не так как когда я один. А иногда нехватка эта переживается как собственная неполноценность, ущербность. И тогда другой нужен как воздух. Появляется вот эта фраза «без него я умру» или не такая романтичная, а появляется вот такая ситуация, когда я терплю все, потому что не могу остаться без воздуха. Тогда опасно осознавать, что другой он вообще то отдельный человек, сегодня хочет быть со мной, а завтра нет. Это очень страшно и невыносимо. И тогда защищаясь от этой страшной реальности, воспринимаешь другого как руку свою допустим или того, кто в общем-то живет для того, чтобы удовлетворять меня. Нет на рациональном уровне вам человек скажет: мы все взрослые люди, я понимаю все. Но на психическом уровне погружается вот в это восприятие мира, в котором мы единое целое. И тогда вот этот страх потери невыносимый он отступает, потому что не чувствуешь нуждаемости в другом, ведь никого Другого как-бы и нет.А если его как бы и нет, то если он реально куда-то денется, то и горевать не о чем. Вот например, терапевт. Иногда так и переживает клиент, что терапевт это тот кто сидит в зуме и каждый раз заходишь в конференцию и он там. А в остальное время как бы и нет его. Нет, опять-таки на сознательном уровне человек понимает, что терапевт этот; он живет где-то с кем-то и там что-то еще делает. Но это все где-то на краю или даже за краем сознания быстро оказывается. Потому что это опасное тревожащее понимание. И потом терапевт говорит: мы должны сделать перерыв тогда-то, потому что у меня отпуск.И клиент говорит: да конечно, у меня самого куча дел, как раз будет мне чем заняться. И нет тут никакой нехватки и уж тем более потери. Но потом человек обнаруживает, что он вдруг ввязывается в какие-то странные отношения или начинает заболевать или подозревать у себя какую-то болезнь и гуглить как скоро от нее умирают или начинает очень активном работать или ехать куда-то. То есть можно сказать, что оказывается в таком гипоманиакальном состоянии, возможно довольно легком, но тем не менее. В котором он не чувствует никакой печали, пустоты и ничего такого. О таком состоянии можно почитать, например, у Винникотта в статье «Маниакальная защита», она есть в свободном доступе, кстати. А сам термин ввела Кляйн, ее тоже можно почитать.Итак, как человек справляется с потерей? Он ее отрицает, он не чувствует нехватки, которая естественным образом образовалась когда у тебя что-то было, а потом не стало, пусть даже временно. А не чувствовать нехватку позволяет некое всемогущество. Или человек чувствует что ему плохо, но уверен, что ему плохо из-за самого себя. Ведь он сам что-то там не так сделал и очень может быть к себе аутоагрессивен. Со стороны может быть даже жалко человека, что он так с собой обращается. Но для него это лучше, чем обнаружить что ему кто-то нужен кого нет. А чтобы наверняка ценности утраченного не обнаружить приходит на помощь механизм обесценивания. Мы вот обижаемся или расстраиваемся или злимся, когда кто-то отношения с нами обесценивает. Мы то думали, что между нами что-то важное происходило. А для человека это не вопрос роскоши, ему нужно себя как-то оберегать от признания потери, потому что это для него крайне сложное место. И потому он может пожертвовать восприятием ценности наших отношений ради сохранения собственной психической стабильности.И чтобы вы не думали, я привела пример про терапию, но таких ситуаций очень много в жизни может быть, буквально на каждом шагу. Вот дом человек потерял, дети переехали и живут отдельно, молодость проходит, закончился обучающий курс или отпуск или любимая помада закончилась, а купить такую же нельзя. Кстати производители помад всегда бесили меня тем, что они перестают выпускать нужный тебе цвет и начинают выпускать похожий, но не такой. Так, извините, я увлеклась. Что важно, что иногда расставания с кем-то или чем-то также переживаются человеком как потеря. Ну то есть если в очень раннем возрасте были такие расставания, дети же не умеют ждать долго, психика у них еще не приспособлена для этого. Поэтому каждый раз у них мама навсегда ушла. И если у человека много такого опыта, то он и во взрослой жизни каждый раз теряет при расставании. Ничего у него словно внутри не остается, не сохраняется. Так что у такого человека нечестное количество потерь, как их все пережить? И вот эта маниакальная защита она приходит на помощь. Особенно у нас сейчас, когда мирная жизнь закончилась и что-то каждый день разрушается, отменяется, применяется, в общем непредсказуемым образом меняется, такая защита очень нужна. Человек он как-будто вне этого дискурса, он парит, он действует, он активный и он радуется, но радуется так, словно нет поводов для печали. Он спасается тем, что не затронут происходящими потерями или отрицает их. И это помогает, конечно, временно. Хотя от такой защиты тоже утомляется. Потому что много всего нужно отрицать, поддерживать свое всемогущество и контроль и главное ни к кому не приближаться. Человеку хочется быть всем. Но выходит, что в этот же момент, когда он и есть все, он очень одинок
Показать полностью…