10 сентября 2025
«Жить для себя» — пугающая многих фраза. Последствия известны: порок, разврат, деградация. И куда-то там, прямо по скользкой дорожке... Но однажды я призналась себе, что моя жизнь часто мне не принадлежит. Что в ней так много «надо» и так мало «хочу». Чувство долга лежало на моих мечтах и планах каменной плитой, а я все пыталась выдать ее за скрижали.И я решила — хватит! Надоело превращать свою душу и жизнь в свалку радиоактивных отходов. Надоело, словно робкий проситель, шаркая ножкой, объяснять, как я посмела поставить свои интересы выше интересов других. Пора жить для себя. Выбирать радость, а не зубовный скрежет и самогипноз. Жить по любви, а не по требованию.Так начался мой возмутительный, асоциальный год в режиме здорового эгоизма. «Здорового» или лучше «разумного» — спасительная оговорка, благодаря которой окружающие не сразу распознавали во мне отщепенца и нарушителя общественного порядка вещей. Ведь многие уверены, сначала сгрызи десять железных хлебов, стопчи десять железных башмаков, хлебни лиха, а потом, если хватит сил и здоровья, пожалуйста — живи для себя.Но я начала без промедлений.Один в полеВначале было страшно. Идеологически я была не подкована, и все держалось на смутной, но твердой уверенности, что так будет лучше. Казалось, будто ухожу в одиночную кругосветку на надувном банане. Не знала, выдержит ли моя собственная обшивка девятый вал «долженствований», чьих-то ожиданий и проекций. Становиться изгоем, наклеив на себя ярлык «эгоист», пусть даже и разумный, совсем не хотелось. Но я понимала, для меня это единственный путь к свободе.Мой план стал для окружающих аттракционом невиданной нахальности. Ведь я вышла из игры, в которой запрещено оспаривать право на собственную жизнь. Я перестала извиняться за свои желания и планы, оправдываться и чувствовать себя виноватой за то, что хочу быть счастливой, спокойной и самой распоряжаться своим временем.Из жилетки — в скафандрПервым делом я решила торжественно перекрыть кран, из которого в мою жизнь стекались жалобы, причитания, тоскливые монологи и ненавистнические тирады. Я люблю своих родственников, обожаю подруг, ценю коллег и уважаю пожилых соседей. Но это не значит, что их многочасовые исповеди в стиле «как страшно жить», «все в дерьме, а я в белом смокинге» или «представь, этот гад мне так и не перезвонил» должны быть частью моей жизни. Я сняла со своей двери вывеску «Энергетический донор. Прием круглосуточно». И это стало актом гражданского неповиновения. «Как?! Тебе не интересны подробности чьей-то семейной жизни, болезни, хандры или маниловских планов? Ты не хочешь слушать заигранную пластинку подруги о ее (в который раз) разбитом сердце? Ведьма! Сжечь ее!»Когда я мягко, но решительно прерывала попытки упаднических излияний словами: «Мне кажется, эта тема неприятна ни тебе, ни мне. А расскажи лучше про...», у меня от ужаса замирало сердце. Думала, вот сейчас посыплются обиды и обвинения в душевной черствости. Но, удивительно, моя готовность слушать о хорошем была сигналом это хорошее вспомнить и начать о нем говорить. И главное, это освободило меня саму от привычки жаловаться и ныть. Ведь, отказавшись выслушивать мрачные истории, мне и самой расхотелось такие истории сочинять и рассказывать.Да, я говорю вам «нет»Потом было самое сложное. Начать пользоваться неэтичным, ненормативным словом «нет». Обычно я соглашалась на любую более или менее слезную просьбу. Застенчивость, подкрепленная страхом обидеть, вертела мною как угодно. Было неловко разрушать образ, который я создала в глазах окружающих. Так и билась в силках, которые сама же и расставила. Но стоило первому серьезному «нет» слететь с языка, меня было уже не остановить. Знакомые были шокированы так, будто я на их глазах проглотила живого кролика.Мечтала жить по принципу «драмкружок, кружок по фото, а мне еще и петь охота», а в реальности я все свободное время работала на добровольно-безвольных началах. Замещала замов, подменяла сменщиков, водила по магазинам чьих-то родственников из Ухты, сидела с детьми своих праздных подруг, пока те мариновались в спа-салонах, выгуливала фикусы и поливала собак. Из мальчика на побегушках можно легко дослужиться до раба на галерах. Но я сказала этой заманчивой карьере «нет».Со временем я научилась отделять зерна от плевел, а зачастую, и плевков. Понимать, где просьба о помощи — реальна, а где — обычная манипуляция и бытовой паразитизм. Справедливое «нет» стало для меня стальным каркасом, который не позволял прогибаться, мямлить и забывать о себе.Все свободны!Утверждение «никто никому ничего не должен» звучит хорошо, но на практике едва ли выполнимо. Отказаться от роли вечного должника, обязанного уступать и угождать, было не так трудно, как самой перестать требовать и покушаться на свободу воли других людей. Почти как у Пелевина, я готова была носить с собой английскую булавку и колоть себя всякий раз, когда начинала командовать чьей-то жизнью, думая, что я-то лучше знаю.В долговой яме были и мои отношения. Они чахли от взаимных «я тебе все, а ты мне ничего». Ведь ожидания и требования могут обескровить и любовь, и дружбу. Это неравенство я решила, как в математике. Приняла условия как необходимые и достаточные. Прекратила выпрашивать подачки для своего эго и бесноваться от того, что мой возлюбленный не играет по моему сценарию. Однажды я вышла на поле боя наших эго в качестве парламентера. Мы просидели на кухне всю ночь, выпили три литра кофе, честно поговорили обо всем и на утро подписали пакт о признании у друг друга права быть собой. Мы просто сбежали с пыльных подмостков вечной драмы. На волю, в пампасы.Сейчас, как только подступает обида, что кто-то не позаботился, не уделил внимания, не выполнил просьбу, хотя вроде как должен, я шепчу, словно мантру: «Все свободны!».Связи, а не цепиЖелание признания и боязнь быть отвергнутым — штуки коварные. Всю жизнь я обрастала знакомыми, словно в страхе перед холодами набрасывала на себя одно ватное одеяло за другим. И в какой-то момент почувствовала, что едва могу дышать. Они душили меня, не давали двинуться с места, убаюкивали, усыпляли. Да и как сбросить их, ведь они такие теплые и милые. Но разумный эгоист не боится быть социально обнаженным, не прячется от жизни за спинами многочисленных полудрузей и нянек-родственников. А на вопрос «Сколько у тебя друзей вконтакте?» он спокойно отвечает: «Два». Стать лучшим другом самому себе, быть себе интересной, нужной, вдохновляющей. Ведь, по сути, мы все одиноки. Но хуже всего, когда у тебя нет даже тебя самого.Пространство для личногоЧестно скажу, начиная свой «эгоцентристский» год, я готовилась к гордому одиночеству в сети и в реальности. Презрительное шипение «эгоисссстка», как счетчик Гейгера, обозначало зону, зараженную непониманием. Я отдалялась от нее все дальше, и привычная жизнь казалась необитаемой и просторной. Но природа не терпит пустоты. Очень скоро мой микрокосмос наполнился делами и людьми, которым я с радостью начала отдавать с таким трудом отвоеванную себя.Времени, спасенного от бездарных обязанностей и вампирических отношений, совсем не жалко для тех, кому это по-настоящему нужно. И это не поза, и не благотворительность. Это тоже эгоизм. Ведь я делаю это прежде всего для себя и своей души. Подозреваю, что разумный эгоист превращается со временем в разумного гуманиста. Сама я лишь в начале этой эволюции, но хвост уже отвалился.
Показать полностью…
Меня зовут Елена. Два раза в неделю, в самом обычном месте, происходит нечто необыкновенное: в супермаркете.
Это не тот модный магазин с блестящими полками и ценами, которые словно насмехаются над тобой. Я хожу в Народный рынок Сан-Роке — туда, где пол скрипит возле фруктов 🍎, колёса тележек застревают, а терминал иногда зависает прямо во время оплаты.
Я хожу туда, потому что он рядом с домом, и потому что мой муж Эдгар всегда говорил, что там ветчину нарезают идеально. Сейчас он уже не может пойти со мной — прикован к кислородному баллону в гостиной. Поэтому покупки стали моим маленьким ритуалом заботы о нём.
Годами всё было одинаково: список в руке, усталые шаги, опущенные глаза. Беру продукты, оплачиваю, ухожу.
Кассиры? Для меня они были лишь безликими голосами:
— «Пакет бумажный или пластиковый?»
— «С вас столько-то.»
Бип. Бип. Бип. Больше ничего.
Пока однажды холодным октябрьским утром 🍂 всё не изменилось. Эдгар всю ночь кашлял, я была измотана.
На кассе парень, пробивавший мои покупки — консервы с супом, хлеб, туалетную бумагу — выглядел ещё более разбитым, чем я сама. Его глаза… тяжёлые, влажные, как мокрые камни.
Он не сказал «доброе утро». Просто протянул чек.
И в этом механическом жесте что-то пронзило меня.
Я посмотрела на его бейджик: Жонас.
— Спасибо, Жонас, — сказала я.
Это было как искра 💫. Он замер, поднял глаза и действительно посмотрел на меня. На его лице появилась робкая, но настоящая улыбка.
— Пожалуйста, мадам… — ответил он, и голос его прозвучал мягче.
Я вышла оттуда с каким-то странным теплом в груди. Произошло нечто маленькое, но очень человеческое.
В пятницу я повторила. Другая кассирша, молодая, торопливая, Каролина. Она выглядела раздражённой. Когда подошла моя очередь, я тихо сказала:
— Тяжёлый день, Каролина?
Она замерла, потом вздохнула.
— Да… тяжёлый. Но спасибо, что спросили. — И стала пробивать покупки спокойнее.
💡 С того дня я начала читать имена на бейджах. Каждый раз:
— Доброе утро, Рафаэль.
— Держись, Ливия.
— Сегодня погода нелёгкая, правда, Самуэль?
И каждый раз происходило одно и то же: удивление, облегчение, а затем улыбка. На несколько секунд они переставали быть «просто кассирами» и снова становились людьми.
Мальчик по имени Педро чуть не расплакался, когда я спросила о его больной собаке 🐕.
— За всю смену никто ничего у меня не спросил, — прошептал он.
Это не было магией. Я не решала их проблем, не оплачивала счета. Но я видела их. По-настоящему.
И когда называешь кого-то по имени, возвращаешь его миру.
Эдгар заметил перемену. Вечером, когда я вернулась с сумками, он крепко сжал мою руку:
— Ты возвращаешься с рынка другой, Елена… Что там происходит?
Я рассказала. Он лишь улыбнулся, глаза его блестели от слёз. 🌟
На следующей неделе касса Жонаса была пустой.
— У него выходной? — спросила я тихо.
— Нет, его отстранили. Кажется, проблемы вне работы.
В груди сжалось.
Через несколько дней я увидела его на автобусной остановке, сидящим на бордюре с пакетом одежды.
— Жонас.
Он поднял голову, удивлённый.
— Вы… запомнили моё имя.
— Как же я могла забыть? Ты не невидимка.
Он расплакался. Рассказал, что недавно потерял мать, утонул в долгах и почти опустил руки.
Я положила руку ему на плечо:
— Теперь ты больше не один.
✨ С того дня мы с Эдгаром начали помогать Жонасу: горячая еда, подсказка с работой, слово поддержки.
Вскоре и другие покупатели заметили. Они тоже начали здороваться по имени. Незримая цепочка человечности вспыхнула.
Через несколько месяцев Жонас устроился в пекарню. Позвонил мне днём, чтобы сказать:
— Спасибо. Вы напомнили мне, что я ещё чего-то стою.
Я повесила трубку со слезами на глазах. Рассказала Эдгару, и он улыбнулся так, как раньше, до болезни:
— Видишь, моя дорогая? Ты думала, что пошла за ветчиной. А вернулась с надеждой. 🌟
💌 Потому что иногда чудо не в том, что мы приносим домой в пакетах, а в том, что оставляем в сердцах людей.
Вклад в отношения
...Как-то привычно думать, что вклад измеряется чем-то конкретным.
Например, количеством вложенных денег, или усилий.
Или функциональный вклад. Если я, к примеру, хорошо готовлю, это мой вклад в семью – хорошо готовить для всех.
Между тем, самые значимые вклады не заметны.
Человек вносит в отношения всего себя, со всем своим опытом, способами справляться с трудностями.
Готовностью рисковать, способностью творчески подходить к жизненным задачам.
Человек вносит ту шкалу ценностей, на которую он опирается.
Люди с разной шкалой ценностей могут видеть мир по-разному. И ценят они разное.
Человек вносит в отношения свои страхи. И свои защиты от страхов. Свое отрицание реальности. Свои зависимости. Свое сопротивление. И ведь есть люди, почти целиком состоящие из сопротивления.
И, если защиты не осознаются, каковы тогда перспективы отношений с теми, кто не осознает? Придется жить с защитами бок о бок, и каждый день иметь с ними дело).
Если человек не может признать свои чувства своими, он вносит в отношения эту неспособность. И еще вносит те самые неосознанные чувства, с которыми Другой вынужден иметь дело.
Если человек заморозил свои чувства, он вносит в отношения свои заморозки. И Другой вынужден иметь дело с зимой.
Человек вносит в отношения себя целиком… Свою способность или неспособность любить. Ценить. Уважать.
Свое умение отделить свой вклад от не своего, провести границу. Умение или неумение сообщить об этой границе.
Человек вносит в отношения свой выбор, на который он способен в данный момент времени.
И свою способность осознавать или не осознавать свой выбор.
Каковы обязанности родителей уже взрослых детей?
Если ваши дети выросли, то у вас по отношению к ним не так много обязанностей. Всего две, как говорила на одном из семинаров известный психолог Ирина Млодик: сделать так, чтобы они могли к вам прийти с горем или радостью, и второе - беречь своё здоровье.
Во-первых, нужно выдерживать их переживания. Чтобы с любым своим горем, неприятностью, им было куда идти. Не в алкоголь и наркотики, а к вам.
Нельзя обесценивать переживания своего взрослого ребёнка. Лучше обнять, если позволяет. Сказать что-то типа: да, непросто. Спросить, что собирается делать. Не паниковать. Попробовать оценить риски предложенных вариантов вместе. И плюсы тоже. Если просто делится чувствами, сидеть тихо. Тут лучше молчать и кивать, чем ляпнуть что-то не то.
Советы нужно давать, только если просит. Форма совета: я бы поступил вот так, или, у меня был похожий опыт, я поступил так, и жалею-не жалею об этом.
Если эмоции вас накрыли, вы закидали советами или отчитали, прокатившись катком, что делать?
Вы осознали этот печальный факт, извинитесь. Скажите, что зря разволновались. Ваш сын или дочь должны знать, что вы можете выдерживать, что его эмоции или неправильные действия вас не разрушат. Тогда есть вероятность, что контакт не прервется.
Заботиться о силе своего духа тоже очень важно, как раз, чтобы ваш ребёнок был уверен в вашей крепости и не прятал свой подлинный трудный опыт от вас, желая поберечь. Если вы трясётесь и хватаетесь за валидол от каждой новости или при малейших изменениях - вы ничего не будете знать о подлинной жизни ваших детей.
Если принесли вам свою проблему, радуйтесь. Если взрослый человек может чем-то важным для него поделиться, значит, у вас есть близость. И не нужно заполнять пустоту между вами расспросами о малозначимых вещах. А проблемы неотъемлемая часть жизни, их не избежать.
Вторая важная обязанность взрослых родителей - заботиться о своём здоровье. Понятно, что жизнь непредсказуема, но важно делать то, что в ваших силах. Вовремя показывать врачам свои болячки, не переедать, не злоупотреблять, заниматься доступными видами спорта.
Так важно не упасть к своим детям на руки из-за своей беспечности, а быть достаточно здоровым как можно дольше.
Пока мы есть, мы стоим между ними и небытием, а значит, защищаем.
