Конечно, защита наших границ это исключительно наш интерес. Но автор как-то совсем снимает ответственность с людей, которые эти самые границы начинают нарушать. Называет инфантильными людей, которые хотят, чтобы все были чуткими друг к другу, но люди, которые превратились в нелюдей во время перфоманса тогда кто? В детстве мы исследуем границы по максимуму, когда человек вырос у него уже должен сформироваться нравственный стержень, принципы. И когда этого не происходит, то беда. Зрелый человек остановится на границе своих принципов, даже если другой будет беззащитен. Есть такое хорошо известное золотое правило нравственности: относись к людям так, как хочешь, чтобы относились к тебе. Хорошо бы помнить об этом.

Показать полностью…

Часто на прием приводят деток 2-5 лет с жалобой «кусается». В песочнице, в группе, дома. Кусает других детей, бабушку или маму, было даже – собаку покусали, бедный Йорик. И сразу предлагается вариант диагноза: он агрессивный.Однажды принесли из садика «направление»: «агрессивно себя ведет, показана консультация психолога». Стали выяснять, в чем именно заключается его злобное поведение, оказалось, тискал морских свинок в зооуголке.«Мишенька, - спросила я кареглазого ангела в темных кудрях и с ямочками на щеках, - а зачем ты это делал?»«Тетя Катя, - почти шепотом ответил он, - а знаете, как они смешно пищат?»еТо есть, он не агрессор, он ценитель прекрасного.Зачем человеку рот?Кусак можно разделить на две неравные группы: в одной будут действительно агрессоры, драчуны, энергичные и неуправляемые дети, которые однажды попробовав, обнаружили, что укусить - это весьма эффективный способ добиться желаемого.Моя собственная девятилетняя, очень разумная младшая дочь в прошлом году зверски (как мне было доложено) искусала двоих мальчиков, старше её на три и четыре года соответственно. Как оказалось, мальчики задирались, пытаясь вызвать у неё нормальную девчачью реакцию: чтобы визжала и бегала за ними. А Лизка очень здраво оценила габариты себя и приставалы и спокойно цапнула его за плечо. Ничего личного, сплошной обмен сообщениями: не надо меня трогать.Мальчики вняли, все же не хулиганы в подворотне, а давние и близкие друзья, воспитательница тоже встала на Лизкину сторону, нечего было лезть.То есть, тут мы наблюдаем кусание как способ коммуникации, если человек не очень понимает слова, можно перейти к физическому контакту. Это агрессия в чистом её виде, вполне легальная защита своих границ.Но вот очень характерный пример из второй группы детей, который я разберу подробно, потому что это как раз тот случай, когда никакой агрессии нет и в помине, зато есть – что?На приеме мальчик почти 4х лет, в письме мама рассказала, что он постоянно кусается в саду, на детской площадке, уже сто раз объясняли, наказывали, уводили, результата никакого, как будто не слышит.Я приготовилась увидеть крепкого парня, в каждой руке по пистолету, через грудь – сабля, на футболке какой-нибудь Халк.В дверь просочился очаровательный вихрастый… хочется написать «детёныш», столько в нем было от плюшевой игрушки, весь какой-то мягкий, со слегка разболтанной пластикой бескаркасного медвежонка, как будто чуть размытые черты лица. Несколько минут он тёрся возле мамы, но когда я позвала его посмотреть игрушки, легко отклеился, легко пошел на контакт, согласился строить дом из подушек, потом кинулся разбирать контейнер с игрушками, потом увидел качалку и переключился на неё…Все это сопровождалось непрерывным потоком звуков, малоразборчивых, плохо артикулированных, малыш явно комментировал свои действия, обращаясь то ко мне, то к матери, но понимала его (и то не все) только она.Даже форма рта выглядела немного расплывчатой, как у грудного младенца, когда вынимаешь из ротика соску, а губы еще сохраняют расслабленность.В общем и целом, если не принимать во внимание рост, развитие Максима соответствовало примерно двум годам. Не всё, интеллект, как я смогла убедиться чуть позже, был более, чем развит, он конструировал сложные фразы с развернутыми придаточными предложениями, был весьма начитан и отлично фантазировал. Просто понять его было сложно, он не выговаривал примерно две трети алфавита.Еще один маркер задержки развития: та самая мелкая моторика, о которой всегда говорят невропатологи и логопеды. У Макса действующей единицей была «рука», вся в целом, как будто пальцев нет, они только начали потихонечку выпрастываться из кулачка. Карандаш, кубик, бумажный самолетик он брал всей кистью.Понятно было, что он не агрессивный от слова «совсем». Невозможно было себе представить, чтобы он на кого-то напал. И мама подтвердила: да, первый никогда не бросается, только если разрушили его постройку, сбили с ног, отняли. С малышами очень нежен и заботлив.То есть, кусается он от невозможности объясниться, слов нет, рук нет, самоконтроль очень и очень слабый…Почти младенец.В чем причина?Максим родился на 5 недель раньше, вторым из пары близнецов, роды были тяжелые, детей даже пришлось держать некоторое время в кювезе. С самого рождения он был более слабый и болезненный, чем брат, хуже сосал, медленно набирал вес, долго мучился от колик – лактазная недостаточность, почти не спал. Его развитие в общем и целом шло чуть замедленно, как будто мальчишка двигался по жизни спотыкаясь и падая, часто присаживаясь отдыхать, постоянно жалуясь на недомогание и усталость.А то, что он кусается – проявление тех же особенностей развития: незрелость центральной нервной системы, плохо поставленная речь (а значит, невозможность выразить себя, договориться, обсудить что-то), плохая координация.Так и получилось, что славного, доброго, милого малыша записали в агрессоры и драчуны. Хотя это совсем не так, он не испытывает каких-то ярко выраженных негативных эмоций. По большей части, он хочет, чтобы от него отстали, не трогали, не ломали его построек. Но сказать или показать не может.Не будем упускать из виду, что Максим в группе не один такой. По моим наблюдениям, в младшей группе детского сада из 25 человек бывает трое-пятеро, обычно мальчиков, с подобной проблемой. Все они плохо говорят, постоянно падают или роняют что-то, обливаются, сосут пальцы или соску, иногда не очень дружат с горшком. Их пытаются подгонять, обучают навыкам, в особо тяжких случаях ругают и наказывают, хотя, по сути, они совершенно ни в чем не виноваты. Они и рады бы вести себя иначе, более собрано и ответственно, но не могут, им НЕЧЕМ.Аппаратно невозможно.Ну, представьте себе, что вы пытаетесь проинсталлировать какую-нибудь сложную программу на старинный дисковый телефон.Поэтому, когда, например, такой неваляшка бежит по группе, а на пути у него друг Макс с башенкой из кубиков, он не успевает затормозить и врезается. Макс расстроен, второй красавец обижен, драться они не умеют, а вот кусание – рефлекс гораздо более ранний, из грудничкового периода, отлично получается. Оба ревут, а наказывают того, кого заметила воспитательница.Что можно и нужно делать? Массаж, массаж, остеопатия, бассейн – это для восстановления полноценного кровотока в шейных артериях и как следствие – нормального питания головного мозга. Ваши детки и так пострадали от нехватки кислорода в родах, им надо помочь. Развитие мелкой моторики обязательно и только в игровой форме и вместе с родными. Таким детям абсолютно ПРОТИВОПОКАЗАНЫ занятия подготовкой к школе с трех лет в каком-нибудь учреждении. (То, что сейчас очень модно, «развивалки» в детских клубах и студиях раннего развития). Развитие крупной моторики: разнообразные лазилки, батут, танцы, игры с мячом. Те же самые рекомендации. Три часа с дедушкой в парке, играя в мяч, гораздо полезней, чем любая спортивная секция. Если все же секция, то с минимальным количеством участников, с индивидуальным подходом и тренером, который разбирается в последствиях родовых травм. Иначе вы обнаружите, что ваш ребенок хуже всех, потому что олимпийского чемпиона из него точно не вырастет. Обязательно найти толкового невропатолога, который подберет щадящее медикаментозное сопровождение, не транквилизаторы, а препараты, помогающие дозревать нервной системе. Это если в три года малыш все еще не разговаривает, не ходит сам на горшок и очень активно сосет соску.

Показать полностью…

ЗАЩИТА ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ ГРАНИЦ — ОТВЕТСТВЕННОСТЬ САМОГО ЧЕЛОВЕКА


Человек — существо социальное и нуждается в обществе других людей. Однако, помимо социальности, есть такая черта, как индивидуальность.


То есть, у каждого из нас есть свои интересы, ценности, потребности, которые иногда идут вразрез с интересами, ценностями и потребностями других людей. И за себя, за свои интересы человеку приходится бороться. Самому. Не перекладывая эту задачу на других.


Вот именно это я и хочу сказать: ЗАЩИТА СОБСТВЕННЫХ ГРАНИЦ — ОТВЕТСТВЕННОСТЬ САМОГО ЧЕЛОВЕКА.


Что происходит, когда человек сам не защищает собственные границы, отлично показано в одной истории. Нет, это был не психологический эксперимент (вроде всемирно известных экспериментов Зимбардо и Милгрэма), это был перформанс. Художница, создательница всемирно известных перформансов югославка Марина Абрамович в 1974 году организовала мероприятие под названием «Ритм 0».


В зале выставочного центра в Неаполе был поставлен стол, где лежали 72 предмета, как бытовые, так и опасные: перья, спички, нож, гвозди, цепи, ложка, вино, мед, сахар, мыло,кусок торта, соль, коробка с лезвиями, металлическая труба, скальпель, спирт и много чего ещё.


Художница разместила табличку: «Инструкции. На столе 72 объекта, которые вы можете использовать, как хотите. Перформанс Я — объект. В течение этого времени я беру на себя полную ответственность. Продолжительность: 6 часов (20:00 — 2:00)».


И зрители сперва робко, а потом всё смелее начали входить во взаимодействие с художницей, применяя предложенные предметы. Сперва люди целовали Марину, дарили ей цветы, но постепенно осмелели и стали заходить всё дальше. Присутствующий на перформансе искусствовед Томас МакЭвили писал: «Все началось невинно. Кто-то повернул ее, другой потянул за руку, кто-то дотронулся уже более интимно.


Страсти неаполитанской ночи начали накаляться. К третьему часу вся ее одежда была изрезана лезвиями, а к четвертому лезвия добрались и до ее кожи. Кто-то надрезал ее горло и пил кровь. С ней проделывали и другие вещи сексуального характера. Она была так вовлечена в процесс, что не возразила бы, захоти зрители изнасиловать или убить ее.


Столкнувшись с ее безволием, нашлись люди, которые встали на ее защиту. Когда один из мужчин приставил к виску Марины заряженный пистолет, положив на курок ее собственный палец,между зрителями разразилась драка». «Сначала зрители очень хотели со мной поиграть, — вспоминает Абрамович. — Потом они становились все более агрессивными, это были шесть часов настоящего ужаса. Они отрезали мне волосы, втыкали в тело шипы роз, резали кожу на шее, а потом наклеили пластырь на рану.


После шести часов перформанса я со слезами на глазах, голая пошла навстречу зрителям, отчего они в буквальном смысле выбежали из комнаты, так как поняли,что я „ожила“ — перестала быть их игрушкой и начала управлять своим телом. Я помню,что, придя в отель в этот вечер и посмотрев на себя в зеркало, я обнаружила у себя прядь седых волос».


Почему же люди делают такие вещи (с другими или с самими собой, или вот с Мариной Абрамович)? Неужели люди злы? Нет, не злы — но они любопытны. Мы — гоминиды, потомки человекообразных обезьян, и переняли от них любопытство и исследовательский дух. Поэтому в природе человека заложена склонность проверять границы до тех пор, пока их не нащупаешь.


А если границ нигде нет, то человек будет юзать ближнего своего до тех пор, пока совсем не смылит в ноль. И ещё важное: в перформансе Марины Абрамович одним из условий было озвучено: «Моё тело (на время перформанса) — объект». То есть, не обладает собственной волей, субъектностью, способностью говорить «нет» тому, что неприемлемо.


А с объектом субъекты не церемонятся. В конце концов, никто не извиняется перед стулом за то, что задел его ножку? Или перед чашкой, что уронил её (или даже разбил)? Вещи можно портить и ломать, а ответственность за их порчу если и наступит, то перед их хозяином (т.е., субъектом).


И когда вы позволяете проделывать с собой то, что неприемлемо, вы себя обращаете в объект, вещь, предмет для использования. И кого же винить за то, что с вещью обращаются так, как обращаются с неодушевлёнными предметами? Ключевой инструмент при выстраивании границ — это слово «нет». «Нет» говорится тому, что неприемлемо, что человек не будет делать, во что не станет вовлекаться. Или другая сторона той же медали — слово «да». «Да, я так хочу». «Да, я это сделаю». «На том стою и не могу иначе». «Здесь будет город заложен, отсель грозить мы будем шведу». «Это будет сделано». «Я сказал». Но просто говорить — только воздух сотрясать. Важно устоять на заявленных позициях, превратить слово в дело.


Своей субъектностью изменить объектный мир. Именно это и делает человека субъектом. Раз и навсегда установить границы — нереально.


Любой новый участник общения непременно будет искать, где границы проходят и проверять их на прочность. Поэтому-то границы не устанавливаются «снаружи», а могут быть удержаны только «изнутри», волей и решимостью человека. «Я — вот таков». «Вот это и это для меня важно». «Я сказал».


Так что ещё раз повторю: удерживать свои границы — ответственность самого человека. Никто за нас это не сделает.


Но чтобы их удержать, нужна внутренняя сила, прокачанная личность.


Мечта всех инфантилов — попасть в такое место, где границы будут удерживаться сами по себе, где никто меня не обидит, где будет само по себе становиться комфортно и безопасно. Но это неправильно и нездорово!


Биологи установили, что в слишком комфортной среде, где уничтожены все-все бактерии и вирусы, падает иммунитет человека. Там, где нет естественных врагов, слабнет биологический иммунитет, а там, где регулярно физическое тело испытывается на прочность (естественно, незапредельными нагрузками), иммунитет прокачивается и готов отразить серьёзную опасность, если она возникнет.


То же и с «психологическим иммунитетом» — в среде, где все чересчур деликатны, не соприкасаются и не воздействуют на других, личность становится слабой, изнеженной и неспособной постоять за себя.


И психологическая терминология — она о том, как человек обходится со своими границами и с поведением других. «Открытые границы» — о, заходи, я рад каждому встречному и уверен, что никто мне не сможет навредить, я достаточно силён.


«Закрытые границы» — «я напуган и подавлен, я слаб, мне кажется, что люди опасны, поэтому я никого к себе не подпущу (на всякий случай)». Я радуюсь, когда в процессе психотерапии клиент научается говорить мне «нет».


Это значит, что и его «да» теперь будет более весомым. Мне гораздо более безопасно, когда я знаю, что на согласие человека можно опереться, что оно искренне (а не трусливое и вялое, данное только из страха — что его бросят, накажут, обругают, лишат общения и т.п.)


Границы — это ведь очень удобная и прагматичная вещь для всех участников общения. Если человек умеет говорить «нет» и говорит его веско, защищая свою волю, это ведь действительно, всерьёз удобно для всех участников общения.


Да-да, и для того, кому сказали «нет» — тоже удобно и безопасно. В этом случае один не окажется поранен, а другой не станет насильником (принуждая партнёра по общению к тому, что для него неприемлемо). То есть, хорошие границы — это средство безопасности. Для всех участников общения. Чрезмерная покладистость провоцирует на худшее.


Если агрессор не встречает отпора, то продвигается вглубь территории всё дальше и дальше. А все мы, потомки человекообразных обезьян, ещё и очень агрессивны — это нормально и правильно (про агрессию я ещё напишу потом). Так что это два балансирующих инструмента общения: агрессия и границы. Если они оба проработаны, то общение и взаимодействие становятся эффективными и приносят участникам большое удовольствие.


Когда Марина Абрамович уходила с перформанса, люди старались не смотреть ей в глаза — им было стыдно за всё то, что они творили с ней. Они обходились с ней, как с объектом, а она была субъектом. Это стыдно, неправильно, некрасиво.


Это травмировало не только саму «жертву», но и «насильников» — тех, кто с ней такое творил. И Марина своей художественной работой показала, что защита границ человеческой личности — важный элемент в том, чтобы людьми могли оставаться все: и те, кого могут обидеть, и те, кто обижает.


Но главная, ключевая ответственность за защиту собственных границ по-прежнему лежит на самом человеке.

Показать полностью…

Присутствие. Тренировка навыка замечать момент, когда я «соскальзываю в лимб», чтобы заглушить, запретить, загнать вглубь любое негативное переживание – заняла несколько месяцев. (Это основа любого аддиктивного поведения. Чтобы разбить цикл зависимости – надо научить человека видеть его части). Пока, наконец, мне самой не удалось отследить как именно происходит «соскальзывание в онемение» – я вообще не могла понять, что они от меня хотят. Несколько недель мы тренировались «механически». Со мной разговаривали на всякие вызывающие у меня негативные переживания темы и ловили на каждом виде «соскальзывания», записывая разговор и показывая мне потом момент, когда я «выхожу внутрь». Первым выловили «ой, это была такая история!». Оно сразу стало как вой сигнализации «Внимание, Ким избегает!». За компанию попалось и «на эту тему мне нравится шутка…». Сюда же увязла драматизация «Не могу перестать думать про эти ужасные кадры». Короче всё моменты, когда я начинаю уходить в фантазию, забалтывая себя и всех вокруг, чтобы соскользнуть. Вторым вычислили «резкий расфокус» - «А? Чё? Кто мы? Где?» - когда мне резко отказывает внимание и начинается приступ ADHD (СДВГ). Когда мне вдруг прямо срочно надо подвигаться, присесть, начать разбирать стол, наводить порядок в ящике, готовить – короче суетиться. Когда я не могу сосредоточиться или усидеть на месте вообще никак.Потом тупка. Когда мне вдруг становилось невыносимо скучно. Когда все когнитивные «соскальзывания» были отловлены, помечены, осознаны – наступил черёд психосоматики. И тут я просто охренела сколько её у меня. Что я могу моментально вдруг уснуть посреди разговора – это оно. Что у меня вдруг начинает невыносимо чесаться стопа, ладонь или ухо – так что я могу их минут за пять до крови разодрать незаметно для себя. Приступ голода такой, что все кишки прямо в узел и сейчас умру, и надо срочно готовить или бежать за едой – это оно. Самым последним был «уход в творчество» - когда мне друг начинает «идти история», её начинают «показывать» и надо срочно записать, пока не забыл. Каждый раз отлавливая момент «Внимание, избегание!» - меня учили его «спокойно обозревать». Просто дышать и присутствовать при явлении негативных чувств и переживанию. Let it be. Just observe.- Когда ты не ставишь на пути препятствие – эта волна просто поднимается и разбивается о берег, исчезает. Так мы параллельно тренировались просто замечать моменты «мне страшно», «я боюсь отвержения (оценки)», «мне грустно», «я ничего не могу сделать с ситуацией», «мне до сих пор стыдно, что у меня было такое детство, что со мной запрещали дружить другим детям из-за отца алкоголика и психопата, из-за беспризорности, из-за нищеты – и я всю жизнь хочу доказать, что это меня только закалило, что всё это пошло мне только на пользу, что не было никакого ущерба, я не ущербная!...»И тут слепое пятно пробило. Я смогла наконец спокойно присутствовать в моменте, когда волна поднимается – и разбивается о берег. И уходит. Следующим шагом было принятие. Что прошлое нельзя изменить и воевать с ним бессмысленно. Что вообще-то у меня никогда не было другого варианта, кроме как сказать it is what it is. Просто факт. Про это я уже написала. И мы перешли, наконец, к третьей стадии – compassion. На русский это корректно не переводится. Оба варианта – что «сочувствие», что «сопереживание» - отдают жалейкой. Мы перешли к состоянию проявления великодушия и доброты. Оказалось, не важно с кого начинать – с себя или с других. Мне оказалось проще начать с других. Причём с хейтера. Синхронизм мира меня всегда поражал, поражает и никогда не перестанет поражать. Кто читает мой блог какое-то время – наблюдал мою довольно быструю реакцию, когда незнакомые люди рандомно выплёскивают свой негатив, просто потому что он у них накопился и они не знают, что с ним делать. Не здесь. Быстрый бан и всё. Но я испытывала при этом злость. Нет, ты не будешь тут так делать. Не справляешься с жизнью и своей реакцией на неё – не справляйся в другом месте. Я же себе не дозволяю – и ты не смей. Не истери, не ной, не верь, не бойся, не проси. «Они говорят не с вами, а с голосами внутри своей головы» - говорю я участникам Силы Блога в таких случаях, в лучших традициях «сапожник без сапог», потому что до меня наконец с огромным скрипом дошло, что и я тоже говорю не с ними, а с голосами внутри своей головы. И я в первый раз – вообще в жизни! клянусь! – испытала compassion к незнакомому человеку, который пишет оскорбления как будто мне, но на самом деле не мне - а потому что не знает, что делать со своим страхом, гневом и усталостью. И я первый раз не механически, а от сердца произнесла американское: «Я вижу, как вы расстроены происходящим. Я полностью разделяю ваши чувства. Мы вместе с этом сейчас». И это прозвучало как наружу, так вовнутрь. Себе. Я расстроена происходящим. Я много и тяжело работала, чтобы выйти на свою позицию. Мы должны были выйти в производство в конце этого года. А теперь это всё опять расплылось в тумане неопределённости. Мне страшно, я в бешенстве, и я хочу, чтобы всего этого не было – и ничего не могу с этим поделать. Это было такое облегчение. Я никогда в жизни не чувствовала такого счастья. Как будто меня из огня положили в прохладную ожоговую кровать. Хейтера, который принёс мне возможно главный инсайт моей жизни – я все равно забанила. Потому что интернет как эхо – мультиплицирует импульс и не все присутствующие в инсайте после многомесячной тяжелой американской терапии. Но свою соль он передал – karma keep the score. Я никогда в жизни не желала несправляющему человеку облегчения его боли. Никогда этого не понимала. И отец этого никогда не понимал тоже. На 16 лет он подарил мне боевой пистолет и сказал: «Если ты к 30 никто – застрелись». Поэтому уровень моей тревожности диктует восприятие: "это не ошибка - это "до харакири осталось 3,2,1...".- Твой отец тебя любил, Лиля. Он просто не справлялся с жизнью и ненавидел себя за это. It is what it is. За все годы своей терапии, я первый раз не взорвалась в этот момент, не заорала, не ушла, хлопнув дверью. А поняла, что у меня сжалось горло, диафрагма, плечи поднялись и напряглись, руки и ноги стали ледяными. И надо сделать вдох и выдох - ещё, и ещё, глубже. Наблюдая как волна уходит. И я могу смотреть прямо на неё и оставаться здесь и сейчас в полном фокусе и покое. Кто с нами недавно и не очень понял о чем речь: вот тут краткое содержание о чем серии постов"

Показать полностью…