Роман Антонов
5 августа 2024
Старшее поколение часто использует, соглашусь.
С помощью слов показаны оттенки/степень утраты. Тоже мне горе, тоже мне трагедия - как наивысший градус.
Как и, к примеру, раздражение, негодование, злость, ярость, бешенство.
И это правильно и удобно.
В психологии же 'горевание" это такой обобщающий, универсальный термин. Он включает лёгкую грусть, печаль, тоску, пустоту, безнадежность,, безысходность.
Это уже разные события, разный накал, разное время переживаний.
Ну этим обобщением в том числе показывается и ценность любых чувств.
Все совпадения с реальными людьми, событиями и далматинцами случайны.
- Достукался. Мы идём к Евгению Петровичу, собирайся! Побыстрее! - сказала Мама и сунула в женькины руки кулёчек со своей виной.
Собираться побыстрее не вышло, потому что со штанами ещё туда-сюда, но пролезть в рукава рубашки, не выпуская кулёк из рук, было сложновато. И ботинки зашнуровать тоже, но поставить кулёк на пол Женька не рискнул: Мама им очень дорожила.
- Что ты копаешься? Опаздываем! - ворчала Мама, надевая на женькину спину рюкзак со своим страхом не соответствовать.
На улице Женькины дела шли поначалу неплохо, но на остановке Мама едва не пропустила нужный автобус из-за Женьки, который загляделся на полосатого уличного кота и поэтому не слышал маминых криков: “Женя! Пятнадцатый!”
- Раззява!.. - напряжённо процедила Мама, таща Женьку за руку на свободное место. - Сядь нормально! - добавила она и пихнула ему на коленки своё раздражение.
В автобусе тоже было скорее хорошо, ведь место Женьке досталось у окна, и, притом, везти на себе поклажу, когда сидишь – совсем не тяжело.
Когда автобус приехал к “нашей остановке”, Женька, подхватив под мышку коробку с маминым раздражением, выпрыгнул со ступенек на асфальт. Прыжок вышел не очень удачным: Женька приземлился на коленку и замарал брюки.
- Да за что же мне это! - сморщив лицо и пугающе постарев от этого лет на двадцать, Мама очистила женькину штанину, и, пробурчав: “Позорище!”, положила в его привычно протянутые руки объёмный свёрток. Свёрток был хитрый: внутри его лежал стыд, обёрнутый неполноценностью, которая в свою очередь была завёрнута в превосходство, и это последнее как раз и придавало свёртку внушительный объём.
Свёрток был не так уж тяжёл, ведь превосходство в нём было дутое, но он загородил почти весь обзор, и Женьке приходилось ориентироваться только по звуку маминых шагов.
Перед тем как войти к Евгению Петровичу, мама осмотрела, всё ли у Женьки в порядке, а так как руки у него были заняты, свою боязнь отвержения она повесила ему через плечо.
В кабинет Евгения Петровича Женька зашёл боком – так было лучше видно, хотя видно всё равно было мало, почти что ничего.
- Привет! - услышал он откуда-то из-под потолка – Тебя как зовут?
- Здравствуйте, Евгений Петрович. Его зовут Женя. Я женина Мама, я вам звонила, мне рекомендовали...
Мама затараторила сразу много слов, из которых Женька успевал разбирать только привычные:
- Учительница жалуется... Уроки все со скандалом... Все дети как дети... Нервы мотает мне... Сил уже никаких нет... Невнимательный, витает в облаках... Стыдно в школу зайти...
Евгений Петрович слушал долго, а потом спросил:
- Вы пришли проконсультироваться по поводу ребёнка?
Мама кашлянула.
- Ну... Да...
- А почему же вы не привели его с собой? Мы вроде бы об этом договаривались?
Мама раскрыла глаза.
- Так вот же он! Женя, поздоровайся!
Но Женька не успел открыть рот...
- Извините, но ребёнка я здесь не вижу. Это носильщик!
- Что? - не поверила своим ушам Мама.
- Замечательный, надо сказать, носильщик, дисциплинированный, настоящий профессионал! Стоит, держит на себе весь ваш багаж и слова не скажет, что устал, что ему здесь неинтересно...
- Вы что несёте? - прошептала побледневшая Мама. -Вы издеваетесь? Мне о вас так хорошо отзывались, это что, шутка?!
- Не бойся, девочка, - сказал Евгений Петрович и погладил Маму по голове – я же тебя не ругаю...
- Какая я вам девочка??!!
- Обыкновенная. Лет десять – одиннадцать. Смотри сама! – Евгений Петрович указал рукой на большое зеркало, в котором отражалась похожая на Маму школьница в коричневой форме, с растрёпанной “корзиночкой” на голове, нервно теребящая измазанные синей пастой пальцы. Вид у школьницы был виновато-испуганный, словно она ожидала, что сейчас достанется от учительницы за несделанное домашнее задание.
- Что за дурацкие фокусы? Я не для того пришла, чтобы вы развлекались! Я взрослая женщина! - закричала школьница, топая ногами и стремительно уменьшаясь в росте. - У моего сына проблемы с учёбой! Я хочу, чтобы мой ребёнок был нормальным! Хочу! Хочу! Дай! Дааай! Аааааа! Уааааа! Уааааа!
Евгений Петрович взял на руки заливающегося криком младенца и вдруг заворковал голосом то ли мамки, то ли няньки:
- Ну-ну-ну, тише, тише, моя маленькая, моя золотая. Я с тобой, я тебя не брошу. Не бойся, всё хорошо, хорошо...
Когда малышка перестала плакать и тихонечко засопела, Евгений Петрович подошёл в Женьке и присел на корточки.
- Привет! - повторил он тихо.
- Здравствуйте - прошептал Женька.
- Как тебя зовут?
- Женя...
- Класс! Меня тоже Женя зовут. – улыбнулся Евгений Петрович. - А сколько тебе лет?
- Восемь – ответил Женька почему-то не очень уверенно.
- А точнее? - прищурился собеседник.
- Пять с половиной – сказал Женя, посчитав что-то в уме.
- А ещё точнее?
Женька высвободил из-под свёртка левую кисть и показал три пальца.
- Я так и думал! - с мальчишеской самоуверенностью заявил Евгений Петрович по имени Женя. - Значит, ты уже совсем самостоятельный и сможешь мне помочь.
Женька кивнул.
- Видишь, как получилось – я сейчас буду занят с малышкой, и некому поиграть с моими игрушками. А они сидят в своей комнате и очень скучают, я с ними с утра не играл! Может, ты этим займёшься? А поговорим мы потом.
Женька вздохнул и глазами показал на кульки и свёртки, которыми был обвешан с ног до головы.
- За багаж не переживай. Мы его оставим в надёжном месте – вот тут, за креслом, а когда поиграешь, то сможешь забрать его обратно. Если захочешь.
Женька аккуратно сложил кулёчки, свёртки и рюкзак за кресло и отправился в комнату с игрушками. Он открыл дверь комнаты и действительно увидел множество всяких игрушек, и ему даже почудилось, что разноцветные гоночные машины в нетерпении зафырчали моторами, а большой плюшевый далматинец весело подмигнул пластмассовым глазом и переступил с лапы на лапу.
На пороге Женька беспокойно оглянулся – всё ли в порядке? И увидел, что малышка уже проснулась и пытается встать на ножки, цепко держась за заботливые руки Евгения Петровича.
“Без меня справятся!” подумал Женька - и шагнул навстречу своей игре.
«Грусть» (депрессивное состояние) нередко бывает такой, что не до прогулок, музыки, книг и прочих приятностей. Бывает так, что всё это просто невозможно, ничего не радует, не хочется, не можется и есть одно желание - исчезнуть. И если не пытаться помочь этой гостье уйти, она не уйдёт сама по себе.
Когда утонул «Титаник», на борту корабля был миллионер Джон Джейкоб Астор IV.
Денег на его счетах в банках было достаточно для того, чтобы построить 30 таких «Титаников». Однако столкнувшись со смертельной опасностью, он выбрал то, что, по его мнению, было морально правильным, и уступил свое место в спасательной шлюпке двум испуганным детям.
Исидор Штраус, совладелец крупнейшей американской сети универмагов Macy's, который тоже был на «Титанике», сказал:
«Я ни за что не сяду в спасательную шлюпку раньше других мужчин».
Его жена также отказалась садиться в лодку, уступив свое место только что нанятой ею служанки Эллен Берд. Она решила прожить последние минуты жизни вместе с мужем.
Эти богатые люди предпочитали остаться без своего богатства и даже жизни, чем уступить моральными принципами.
Их выбор в пользу моральных ценностей продемонстрировал блеск человеческой цивилизации и человеческой природы.
Архимандрит Тихон Шевкунов однажды сказал:
«Мне не раз приходилось исповедовать людей перед смертью.
В своих исповедях они никогда не сокрушаются о том, что не заработали лишний миллион, не построили роскошный дом, не добились успеха в делах. Но люди в последние часы сокрушаются в первую очередь о том, что не смогли сделать какое-то добро, помочь, поддержать родных, близких, даже случайных знакомых».
Как важно, когда у людей есть достоинство, им знакома мораль и они не лишены нравственности.
Есть ли такие люди среди нас? Наверняка есть...
Так ищите же их.
Благородный характер гораздо ценнее, чем жизнь, и тем более он дороже, чем богатство.
