Руслан Наумов / Лента

«Клиника душевных болезней»... Приятное название. Будто кто-то весь морок, ад и беспредел, которым она наполнила свою жизнь и жизни своих близких, считал душевной болезнью. Будто кто-то считал, что она не тварь последняя, а просто ее душа болеет... будто кому-то было не все равно на ее душу... будто у нее была душа... бред, конечно, но чем-то этот бред нравился.Приемный покой в подвальном помещении. Она уже знала правила — сменить одежду, сдать телефон, снять все украшения... долго неуверенными движениями пыталась расстегнуть цепочку с крестиком... с трудом сняла с отекшего пальца обручальное кольцо... не глядя отдала все мужу.Вчерашний вечер после магазина она не помнила. Утром привычно собрала вещи и успела по пути обманом, ссылаясь на необходимость снять в банкомате деньги, купить фляжку коньяка, перелить ее в бутылку с колой и потихоньку в дороге набраться. Муж заметил только в середине пути... Его взгляд... Бессилие. Тоска. Отчаяние. Ненависть. Горе. Она очень хорошо знала, как смотрит человек, которого постоянно предают. Но остановиться было невозможно. Там он был ее врагом. Врагом, который мешает, контролирует, останавливает, противодействует. Врагов не бывает жалко. Врагам хочется делать больно.Не так давно у нее начались встречи с психологом. Дима. Он был не первый, не второй и даже не третий мозгоправ. Обычно все заканчивалось после первой встречи. Дураки, ни черта не знающие о ней. Этот был другой. Он раньше пил. Он будто знал. Будто был там. А оттого казался «своим», «таким же», «неврагом». Ей захотелось с ним разговаривать. На второй встрече Дима попросил нарисовать зависимость. Она стала думать об этом, и внутри родился образ большой змеи. Эта змея жила в груди. Огромная, занимающая весь объем грудной клетки. Сильная. Хитрая. Безжалостная. Иногда месяцами она мирно спала, но если просыпалась — а она обязательно просыпалась, — змею нужно было кормить веществом. Тогда ее — жены, мамы, дочери, человека — больше не было. Змея была хозяином. А все, кто против, — врагами...Она сухо попрощалась с мужем. Медицинская сестра повела ее в отделение. Длинные темные коридоры. Двери. Двери. Двери. Небольшая палата. Решетка на окне. Кровать. Капельницы. Несколько уколов… Когда она засыпала, показалось, что она чувствует, как змея трется своей жесткой чешуйчатой шкурой о ее ребра, успокаиваясь и сворачиваясь внутри.Процесс формирования алкоголизма чем-то похож на спуск лыжника-любителя по сложной горнолыжной трассе. Если поначалу скорость небольшая и есть возможность притормаживать, поворачивать и даже при необходимости останавливаться, то с каждым метром спуска скорость быстро увеличивается, а возможность контроля падает, и он уже просто несется вперед в надежде как-то доехать до низа склона, не разбившись о дерево или кочку.Продромальная стадия, или так называемый продромЭто бытовое пьянство, когда человек употребляет по ситуации, редко напивается, может на любое необходимое время отказаться от вещества. Спокойно относится к тому, будет ли выпивка (к примеру, на мероприятии), не имеет желания «догнаться» покупкой дополнительного алкоголя после вечеринки.Первая стадия алкоголизмаОсновное в первой стадии — постепенное увеличение количества и частоты употребления.Человек нашел простой и быстрый путь к своему «хорошо», и его тянет туда все чаще. Ведь мозг наш, как известно, ленив и оттого очень хорошо запоминает кратчайшие пути к искомым состояниям.Появляется психическое влечение к алкоголю, и вот уже состояние внутреннего комфорта, которое раньше давали разговоры с друзьями, прогулки, хобби, начинает напрямую ассоциироваться исключительно с состоянием опьянения.Становятся заметны подавленность и перепады настроения, вызванные интоксикацией, появляются первые признаки нарушения сна.Часто на этой стадии пропадает рвота — защитная функция организма на чрезмерное количество яда.Кстати, если бы алкоголь изобрели только сейчас, он был бы причислен по своим характеристикам к тяжелым наркотикам и не продавался в магазинах. Но реальность такова, что в любой торговой точке человек, достигший 21 года, может законно купить себе порцию подсахаренного, подкрашенного, разведенного для более приемлемого вкуса наркотического этанола.Исчезает чувство отвращения наутро после сильного употребления, и уже на этой стадии человек может начать опохмеляться, но пока не по физической необходимости, а скорее в связи с нечувствительностью к интоксикации.Появляется толерантность к ухудшению состояния после употребления, и человек начинает употреблять чаще, иногда многодневно, ежевечерне, но продолжая работать и выполнять другие социальные роли. «Плохо» на следующий день после употребления начинает внутренне восприниматься как адекватная плата за предыдущее «хорошо», а последующее употребление — исключительно как желание убрать наступившее «плохо».Изменяются проявления опьянения. Успокаивающее действие алкоголя сменяется возбуждающим, стимулирующим к действию. Появляются провалы в памяти, пока в сравнительно легкой форме.На этой стадии человек еще может сказать себе «нет». По сути, все, что для этого зачастую нужно, — достаточная осведомленность о возможности заболевания и внимательность к своим реакциям.Вторая стадия алкоголизмаВлечение к алкоголю становится постоянным (как в трезвом, так и в пьяном виде). Мысли о веществе становятся неотъемлемым фоном в сознании (так называемое алкогольное мышление). Борьба мотивов выпить / не выпить сменяется влечением, которое сложно преодолеть.Алкоголь становится веществом, необходимым для ощущения физического комфорта. Без вещества становится сложно уснуть, невозможно полноценно расслабиться и отдохнуть.Амнезии становятся регулярными и возникают не только при глубокой степени опьянения, но и при средней.Опохмеление становится не выбором, но потребностью, что говорит о том, что человек начинает не только психологически зависеть от вещества, но и физически.Могут возникать многодневные запои, хотя их отсутствие совсем не гарантирует, что человек все еще вне физической зависимости.Велика вероятность появления алкогольных психозов и алкогольного делирия (белая горячка).Сон продолжает ухудшаться вплоть до полной бессонницы.Становится заметна деградация личности (ухудшается память, пропадает мотивация, ослабевают интеллектуальные способности).В состоянии тяжелой абстиненции после запоя, без помощи по детоксикации или без возможности опохмелиться, может наступить смерть.На этой стадии человеку без помощи со стороны остановить прогрессирующую болезнь уже крайне сложно. К тому же значительно усиливается психологическая защита отрицания заболевания.Третья стадия алкоголизмаЭто стадия, в которой произошедшие за время употребления поражения мозга уже необратимы. Сопровождается психическими, соматическими и неврологическими нарушениями. В том числе появляются признаки алкогольной энцефалопатии.Характерно ухудшение аппетита, снижение массы тела, ухудшение координации движений, постоянная усталость, тревожность, нарушения памяти и неустойчивость настроения.Человек становится грубым, циничным, агрессивным. Пропадает всякая внутренняя критика к своим состояниям. Он словно отключил внутри часть себя, отвечающую за здоровую критику, «совесть», сожаление, и полностью отдался зависимому себе.Снижается толерантность к этиловому спирту, и теперь опьянение наступает при малых дозах.Алкоголь употребляется систематически и запоями. В течение запоя возрастает непереносимость алкоголя, появляется отвращение, рвота, состояние после приема ухудшается.Возникают судорожные припадки, отказывают ноги или другие части тела, происходят алкогольные психозы и делирии, но вместе с тем отрицание (как психологическая защита) заболевания достигает своей максимальной силы. Человек может находиться при смерти, но отчаянно отрицать связь своего состояния с алкоголизмом.Запой прерывается невозможностью продолжать употребление, наступает непереносимость спиртного. Похмельный синдром значительно тяжелее, чем на второй стадии.Четвертая стадия алкоголизмаК ней относят состояние, когда (как правило, уже пожилой человек, чудом оставшийся в живых при многолетнем употреблении) теряет невыносимую тягу к алкоголю и употребление постепенно затухает. Это связано как с тем, что в мозгу уже просто не осталось того, чем «получать удовольствие», так и с ухудшением здоровья в силу возраста.«Очень показательно исчезновение эйфории в опьянении. Некоторые больные подчеркивают, что алкоголь ни веселит, ни бодрит, а потребление его становится ненужным и бессмысленным. Попытка выпить по прежнему опыту большую дозу спиртного приводит к резкому ухудшению физического состояния (слабость, подскок артериального давления, головные боли, кардиалгии, тошнота, рвота и т. д.). В результате происходит полный отказ от потребления спиртного. Влечение к опьянению не возникает».До стадии затухания, как очевидно, доходят единицы. Тогда как смертность от алкоголя, при учете смертности, опосредованно связанной с употреблением, по праву занимает одну из лидирующих позиций в мире.

Пока нет комментариев

Почти вся отношенческая психотерапия разворачивается в одной и той же точке.

Встречаются каннибал и обычный человек. Каннибал хочет полюбить-полюбить обычного, и потом съесть его. А обычный хочет просто полюбить каннибала, но чтобы тот не ел его. И тогда обычный человек приходит на психотерапию и говорит психотерапевту:

- Доктор, как мне объяснить ему, чтобы он меня не ел?

Так вот, вся психотерапия происходит обычно в том месте, где обычный человек (не каннибал) мучительно приходит к пониманию, что каннибал питается мясом, а не объяснениями.

Пока нет комментариев

Один из самых коварных и ложных стереотипов о психотерапии - это то, что клиенту якобы должно быть в ней комфортно. Я с этой сказкой сталкиваюсь регулярно - и в комментариях к своим постам, и в личных сообщениях, когда мне пишут люди, которым "чо-то стало некомфортно" и которые ищут нового терапетва.Так вот. Не верьте, когда кто-то с умным видом вам говорит, что терапия всегда должна быть комфортной. Это чушь собачья. Если вы достаточно долго в терапии и вам в ней всегда было комфортно - одно из двух: либо вы настолько здоровы и осознанны, что терапия вам вообще нафиг не сдалась, либо терапия даже и не начиналась, а занимались вы все это время чем-то приятным, но к терапии отношения не имеющим.Нет, безусловно - здоровый градус доверия, уважения и симпатии между терапевтом и клиентом обязателен. Но, если терапия продуктивна, если в ней затрагиваются глубинные слои опыта, тем более травматического, в ней практически всегда наступает момент, когда у клиента начинают всплывают очень тяжелые и сложные чувства. И очень часто они вешаются на терапевта в виде различных проекций, сомнений, обесценивания и прочего. Человек, еще недавно казавшийся адекватным и даже милым, вдруг становится исчадием ада, воплощением подлости, тупости и непрофессионализма. Это тот момент, когда клиенту начинает внезапно "не хватать структуры", хочется "больше директивности", возникает желание взять паузу, возникают сомнения "а работает ли ваш подход для моей проблемы?" и т. п.Увы, часто эту точку пройти не удается и терапия заканчивается преждевременно. Ошибка таких клиентов в том, что, начав сомневаться в начале знакомства, они в этих сомнениях застревают. По сути они не принимают НИКАКОГО решения - ни довериться терапевту и метод (пусть и в качестве эксперимента), ни уйти искать что-то более подходящее - в результате работают вполсилы и сливаются.Но если отношения терапевта и клиента достаточно простроены и если клиент способен искренне сообщать о своих трудностях, эта точка часто становится началом очень глубокой и продуктивной работы. Я сам ее проходил несколько раз в качестве клиента, причем с суперопытным терапевтом мирового класса мои сомнения были даже сильнее, чем когда я работал со студентом-стажером. Удержало в терапии меня лишь то, что я уже знал, что именно так и должно быть, и несколько месяцев подряд притаскивал себя в кабинет за шкирку, повторяя внутри себя жесткие, но мудрые слова моего тренера: "Просто ходи".

Пока нет комментариев

Мол, мы же семья/пара/друзья/коллеги, ты чего?!А того, что доверие - это итог конкретного взаимодействия определенной длительности, а не исключительно сознательное решение прямо на старте.Взаимодействия, в котором человек раз за разом подтверждал свои безопасность, надежность, ответственность.Если же он регулярно обманывал, подводил, недоговаривал, забывал, то о чем вообще речь?Доверять в этом случае нездорОво и нездОрово.Пусть хоть обобижается.Но есть пара уточняющих моментов.Некоторым в принципе сложно доверять людям.Потому что базовое доверие миру было подорвано еще в детстве поведением значимых взрослых.Которые не были стабильными или причиняли вред.Причем речь не обязательно про алкогольные запои, регулярные физические наказания, проблемы с ментальным здоровьем и пр.Мама могла пропадать из поля зрения из-за болезни или необходимости доучиться в ВУЗе.А папа, спасая семью от финансовой ямы, зависать в командировках.Из которых, хоть и обещал, не приезжал даже на дни рождения.Или вообще малыша оставляли на некоторое время бабушкам/дедушкам из-за объективно сложных жизненных обстоятельств.По сути - практически спасали.С точки же восприятия детской психики - бросали и отвергали.Именно это и делало свое дело, определяя можно доверять миру, или нет.Как быть?Зная подобное о себе, все же подключать осознанность.Не отвечает человек из настоящего за мои травмы прошлого.И если мужчина один раз не отвез в аэропорт, а подруга забыла о встрече - это не повод нахохливаться и "не рассчитывать на них больше никогда".Снижаем градус трагизма.Если речь о другом "ежике", то стоит понимать, что тот будет сближаться медленнее остальных.И давать на это время, раз данный контакт ценен и важен.И, да, он острее станет реагировать на то, что другие и не заметили бы возможно.Только здесь без перегибов, пожалуйста.Ибо у неадекватной ревности ноги растут оттуда же.Но как бы мне ни прилетало когда-то, сегодняшнее окружение не должно жить в полуприседе, тотально посвящая жизнь обслуживанию моих психологических ран.Заносит? Лечу себя, а не развращаюсь, разбрасываясь запредельными требованиями.В общем, чтобы доверять, недостаточно наблюдать кого-то в жизни рядом.Важно, что я наблюдаю.И если там вагон безответственности и глупости, а то и оставление в беде или предательство, то не доверять подобному персонажу очень даже нормально.Что до вторых шансов - да .Но вторых. Край - третьих (я про значительные косяки, а не некупленный хлеб).И с признанием другим вины, прекращением конкретного поведения, возмещением/компенсацией ущерба и пониманием, что понадобится время (порой, немалое) для восстановления разрушенного.А если "хватит вспоминать, я же извинился, чего ноешь", то я бы на истинные перемены здесь не рассчитывала.Скорее всего, товарищ, задержался в детстве и проецирует на меня идеальную маму, которая должна любить, как бы он ни обкакался.Нет, те времена прошли.И любить "чтобы ни делал", уже никто не должен.Поэтому включаем адекватность.Прятаться от жизни в норке из страха об нее обжечься - не дело.Но и быть простодырой, которого та самая жизнь не учит здоровой бдительности - тоже не оно.

Пока нет комментариев