11 декабря 2024
ИМПУЛЬСИВНОЕ РАССТАВАНИЕ
Бывает, что люди рвут романтические отношения внезапно, сами толком не осознав, что сделали. Я говорю не о такой ситуации, когда человек давно собирался расстаться с партнером и просто ждал повода, а о такой, когда инициатор разрыва этого на самом деле не хотел. Но роковые слова произнесены, и они – не воробей.
Мне подобные ситуации напоминают поведение ребенка, который, обидевшись на родителей, в сердцах бросает страшную, на самом деле, фразу: «Вот умру, и пожалеете тогда!» К счастью, обычно такие угрозы ребенка остаются просто угрозами.
В ситуации импульсивного расставания поведением инициатора разрыва тоже руководит его внутренний ребенок. Но все же я не думаю, что слова «все кончено», даже в этом случае, произносятся на пустом месте. Наверняка в отношениях что-то очень не устраивало, но это не было донесено и не было услышано. И дошло в итоге до «взрыва». И «взрыв» этот, как и в случае с реальным ребенком, угрожающим родителям, на самом деле, - способ обратить на себя внимание, крик о помощи. Вот только второй партнер – не родитель первому, и может воспринять смысл слов всерьез.
Опасно также то, что на импульсе можно наговорить партнеру много лишнего, что простить потом будет очень сложно, если не невозможно. Это зависит от внутренней дисциплины человека и оттого, насколько ситуация его в моменте «разнесла».
Уже после расставания возможные выходы из положения, не доводящие до крайности, часто приходят в голову инициатору. Вот так иногда работает наш мозг - общеизвестный «эффект лестницы».
Таким я вижу объяснение импульсивных расставаний, о которых инициатор потом жалеет. Поступок, продиктованный внутренним ребенком, за последствия которого отвечать придется по-взрослому.
Теории и идеи, которые, к счастью, популярны в основном в околопсихологии и поп-психологии, но, к сожалению, имеют последователей и среди специалистов.
00:35 - Тотальная ответственность и тотальная безответственность.
03:47 - "Все болезни от нервов".
05:35 - Исцеление от всего за один сеанс.
06:23 - Человек деффектен по умолчанию.
08:30 - Мужчины и женщины очень разные.
10:01 - Теория шизофреногенной матери.
Спасибо за внимание.
Не анализируйте чужое безумие. Это просто кривое зеркалоЖила-была одна девочка, умница и красавица, знала четыре языка, пироги пекла — мед, а глянет, так из-под ресниц васильковые лепестки летят. Жила да радовалась.Шла она однажды по улице да свернула в лавочку, а в лавочке зеркало, старинное, красивое, росту — во всю девочку и даже больше, а рама золоченая и с завитками.«Красота!» — подумала девочка. И купила его, и принесла домой.А дальше что-то пошло не так. Наденет девочка платье любимое, а зеркало ей: «Полнит и цвет не твой! Ты в нем в точности сельдь слабого посола!».Девочка глянет: «Правда, что ли, сельдь?» — и отложит платье.Запоет девочка, а зеркало: «Н-да, голос так себе, слабоват, ну и репертуар, прямо скажем…». Девочка и замолчит.Соберется девочка в отпуск, а оно: «Ишь, пузо греть!». Или: «Чего там не видала в Европах-то? Нешто деньги лишние завелись?».Действительно, девочка думает, денег нет. И сидит дома.Да и дома все то же, приготовит девочка гречу по-боярски, а зеркало: «Дрянь, а не греча. Другое дело у Анны Петровны».В общем, стало плохеть нашей девочке. Похудела на пятнадцать кило, побледнела, три из четырех языков забыла, сидит дома, никаких васильковых лепестков из-под ресниц, а носит одни балахоны.И работа ее не радует, и дома не отдыхает.Как ни попробует лучше стать, все не то, все зеркало забракует. Тоска.Раз только видит: в библиотеке лекция про символистов. Дай, думает, пойду, отведу многогрешную душу. Очень уж любила девочка символистов.Собралась, значит, в сумочку тетрадочку положила, яблоко туда же, ручку, свитерок со стула берет, идет мимо зеркала, а оно ей как бы между прочим: «Символисты-то твои — сплошь сумасшедшие, ни одного порядочного человека».Этого-то девочка и не стерпела. «Что-о-о? — говорит девочка. — Что-о-о ты сказало?»А зеркало ей таким довольным голосом: «Сумасшедшие! И ни одного порядочного, наркоманы-с, да блудники», — и хихикает гадко вдобавок.Стала девочка спорить, и не на жизнь, а на смерть: предмет она знала, критику помнила по цитатам, стихи — наизусть!Час спорит девочка, два, уж и лекция в библиотеке за половину, и валерьянки два раза себе наливала, и учебников принесла институтских, — эффекта ноль!Она ему: «Понимаешь?» А оно знай себе: «Посредственность!»Уж и ночь миновала, и день, и два, и три.Так, может, и сошла бы девочка с ума, только мимо комнаты проходил добрый человек, то ли к соседу зашел, то ли чего, слышит — шумно, заглянул к девочке, посмотрел кругом комнаты и говорит:«Девочка, а девочка. Ты б не старалась так. Зеркало-то это — кривое».Оп-па. Смотрит девочка, а оно и впрямь кривое, дела так дела!Тогда вынесла его девочка из своей комнаты, шторой какой-то завесила и никогда в него больше не смотрела.А дальше дело пошло на лад.Вспомнила девочка три языка, еще два выучила, платья все ей к лицу, греча у нее умопомрачительная, лепестки из-под ресниц — горная лаванда.Мораль сей басни такова: не смотритесь, друзья, в кривое зеркало.Даже если у него голубые глаза, или оно вам купило шубу.Даже если вы с ним познакомились так, что «это просто судьба».Даже если вы с ним дружите с пятого класса и в детстве менялись кофточками и куклами.Даже если оно вам родственник.Даже если оно будто бы говорит вашим собственным голосом.Если вам все плохеет и плохеет, и вы похудели на пятнадцать кило, и в комнатке с зеркалом день вам не бел и не мил — это верный знак. Вынесите его или завесьте такой шторой, чтобы не пропускала ядовитых лучей.А если уж глянули, то не пытайтесь понять, что там да как, и отчего бы оно сказало то и это, поберегите рассудок.Не анализируйте чужое безумие. Это просто кривое зеркало.
Показать полностью…
БЕЗОПАСНЫЕ ЛЮДИ
C возрастом привыкаешь к довольно узкому кругу людей, которых считаешь своей стаей.
C кeм-то вы связаны нитями общей памяти, пройденными дорогами, выпавшими молoчными зубами.
С другими – радостью знать друг друга еще по почерку, по парте, кривoму росчерку в тетради в клеточку, где поля – под линейку, а мечты – под копирку, и пройдет еще много лет, прежде чем вас разнесет в разные стороны, но вы все равно останетесь теми, кем были «до» – живыми, смешными, нежными, беспричинно счастливыми, безусловно любимыми, безоружными, чистыми.
C третьими – познакомились совсем недавно, уже за тридцать, за сорок, но как-то сразу основательно и прицельно: похожие шрамы, опыт, взгляды на жизнь, цели и чувство локтя.
B этих связях и в этих людях ценишь и бережешь не громкость имени и количество страниц в поисковой выдаче, а крепкое знание, что с ними не нужно врать. Подстраиваться под их представление о тебе, бояться из него вывалиться, не дотянуть – что отклеится ус, заблестит на жаре нос, съестся помада и некрасиво размажется по нижнему веку тушь, прости Господи.
Я всегда очень четко различаю для себя, с кем — о работе, пирогах и книгах, а перед кем – вывернуться наизнанку, к кому – приползти с выдранным клоком шерсти, попросить пожалеть. Очень чувствуется, для кого ты статичный образ, счастливый и сильный (крайне редко имеющий нечто общее с реальной тобой), а кто – готов принимать тебя и в горе, и в радости, и в остатке и в сладости, и в невыносимой легкости – и в невыразимой тяжести бытия.
Это – безопасные люди. Люди, которые знают цену доверию и боли, молчанию и активным действиям, словам и поступкам, уместным в данный конкретный момент. Люди, при мысли о которых не становится муторно от заранее известной реакции, годами разыгрываемой как по нотам: хмыкнуть, скривиться, уйти в нотацию, закатить глаза. Вот таким, из последних, проще не сказать, чем потом объяснять, продираясь через упреки, как через розарий, поминутно останавливаясь, чтобы перевести дух, не слететь с катушек от раздражения, выковырять шипы.
Ты живешь один раз, и однажды тебе перестает быть нужным, чтобы кто-то постоянно указывал тебе, что ты делаешь не так – пусть даже из самых светлых и искренних побуждений. Подобная «доброта» хуже самого токсичного растворителя – не дает никаких опор, но все больше расшатывает и мешает; звуковыми помехами врывается в твой эфир, цепко хватает за ногу чувством вины и силками «надо». «Слушай сюда, слушай меня, я тебе говорю как лучше, и чтоб перед людями не стыдно было» – и внутри мгновенно включается заглушающий «белый шум», и так жалко становится времени, потраченного впустую.
Спасибо, не надо – не надо такой доброты, такой навязчивой пелены советов со всего света, замшелой экспертности с вышедшим сроком годности, отсылок к великим книгам и авторам ни о чем. Мы теряем такт и забываем, что если не спрашивают, не просят – то и оценки твои не нужны, потому что ситуация, в которой другие варятся, имеет с тобой так мизерно мало общего: если ты во что-то сам не вложился – деньгами ли, другими ли какими ресурсами, и особенно – если не рисковал чем-то для тебя важным, не ставил на кон, не проходил вместе с тем, кому советуешь, через груз сумасшедшей ответственности и стресса, то не надо тогда лезть за праздничный стол без спроса, тянуться руками к самому сахарному калачу. Говорить потом: ой как вкусно, но можно было бы и вкуснее, запомни, Марфа: будешь в следующий раз работать с тестом – зови меня.
Как я уже когда-то писала, “у тебя есть время и право чувствовать то, что ты чувствуешь, какими бы «неудобными» и «некрасивыми» эти чувства ни были. Никто не может говорить тебе «расслабься», пока не напрягся до той же степени. Не влез в твою шкуру. Ты, и только ты знаешь, чего тебе стоит происходящее, каких сил. «Хочешь мне помочь – скажи, что ты через это уже проходил и выжил. Или просто подойди и обними меня, но не обесценивай мою боль своим “ой да ладно”».
Безопасные люди – те из твоего окружения, с которыми разговоры – не спарринг на ринге и не интеллектуальные игры на «слабо», не словесный
пинг-понг «ну давай, удиви меня, переплюнь» и не волшебный коктейль из юмора и сарказма. Все это может быть, но в те спокойные и сытые времена, когда тебе в кайф, и сил поёрничать и покуражиться более чем в достатке. Но вот когда не смешно, а темно, и непонятно что за окном, и беззвездно небо – идешь не за блеском елочной мишуры, а за тем, что поддержит и напитает; к тем, кто выслушает и поймет, а главное знает: все пройдет, не всегда – бесследно, но –
«Ты точно справишься, я тебе говорю. А пока – иди сюда, дай я тебя обниму. Обниму, мою хорошую, – и подую…»
