Есть красивые снаружи романы, внутри которых никто не знает друг друга

В них один человек — кукольник, а другой — кукла.

У одного в голове придуманный им сценарий нужной ему истории, у другого — радость назначения на главную роль в ней.

Роль, которая нуждается в исполнителе, не интересном и не воспринимаемом вне этой роли. Главное, чтобы визуально вписывался в образ.

Только поначалу этого не понять...

Поначалу есть ошеломительный заход с той романтикой, которая так сладко ложится на уставшее от будней сердечко.
Тут тебе сразу все атрибуты киношной любви: и небанальные букеты, и долгие завтраки с поцелуями пальчиков, и точно выверенные комплименты, и приятные мелочи, и немелочные подарки.

По самую маковку.

Наслаждайся, кукла. Верь, что ты самая-самая. Грезь ночами и днями о том, кто поставил тебя на такой пьедестал. Сбылось же, правда?

Наслаждайся так же, как наслаждается кукольник, наблюдающий, словно режиссёр в раскадровке свой удавшийся шедевр. У него тоже сбылось: кукла идеально вписалась в декорации заданного сюжета, она выдаёт нужные реакции, она восхищена, она создана для своей нарядной роли.

Иногда всё так и идёт, потому что всех устраивает: не о чем горевать, не о чем конфликтовать, не о чем расстраиваться… вот и славно.

Но иногда вдруг кукла вспоминает, что она — не кукла.

Она — живая.

Ей и вправду в этой сказке не о чем горевать, переживать, конфликтовать и расстраиваться, но и… говорить тоже не о чем, сближаться не на чем, быть собой незачем.

Вдруг становится понятно, что тот, кто задаривал и сыпал комплиментами, ни разу не заглянул дальше красивого лица, ни разу не пошёл глубже анкетных разговоров, ни разу не проявлял интереса ни к чему, что выходило бы за рамки ограниченной роли.

Но точно так же было и с куклой: она ничего не хотела знать о кукловоде вне его отутюженного галантного образа, ни до одной живой ноты не дотянулась, за кулисы не заглянула, настоящего не коснулась.

Со стороны — ах! рекламная картинка ослепительного счастья с красивыми персонажами.

Внутри: ау! кто здесь есть, кроме завитых локонов, белозубых улыбок, лубочных свиданий с приторными и пустыми словами?

Неозвученный контракт, прописанный от условий пребывания до причин убывания: негоже кукле становиться человеком… негоже кукольнику снимать свою маску.

Иначе — кукол много.

Да и кукольников не меньше.

Такой сценарий очень часто предлагают конвенциально красивым глянцевым девушкам эмоционально незрелые мужчины, выстраивающие любой свой успех под чужую зависть и одобрение.

Всё в фантик, всё в имидж, всё в высший балл внешней оценки.

Ноль контакта со своими подлинными потребностями: я не знаю, кто мне нужен для себя, но я знаю, кто мне нужен, чтобы все ахнули.

Там нет набивших оскомину от мейнстримовой диагностики перверзных нарциссов, которые выбираются на унижении других. Там есть невоспринимаемые когда-то никем настрадавшиеся мальчики, которые не выбрали вырасти из своего страдания, но выбрали доказать всем, что им никогда не было больно.

Они не могут в близость, потому что там страшно, там надо быть без авторитета своих доспехов и больших машин. С ранимой мякотью незаживших пока царапин трудного пути наверх.

Им нужна куколка, которую они научат нужному танцу под свою музыку.

И эта куколка реабилитирует их во вчера ещё смеющихся глазах.

Не важно, сколько куколок понадобится, чтобы перестало саднить внутри.

А не нравится, пошла вон… уже сказано: куколок много.

Я очень хочу, чтобы время куколок прошло. Очень хочу, чтобы на роль эту не собирались кастинги из ждущих принцев девчонок, готовых на всё, лишь бы потанцевать на красивом балу.

Я очень хочу, чтобы пораненные мальчики не искали себе живых лекарств. Очень хочу, чтобы они исцелялись до того, как можно будет открывать магазин использованных игрушек.

Ни одна глянцевая картинка не заменит того, что люди могут дать друг другу в близости.

Близости, на которую стоит решиться.