15 августа 2024
РАЗВИТИЕ - ЭТО ПРОЖИВАНИЕ ДОСТИЖЕНИЙ И ПОТЕРЬ
Хотим мы или нет, но горевание – это один из важнейших жизненных навыков.
Очень часто мы принимаем одну сторону жизни – это получение желаемого, стремление к достижениям и радости обретения, но почему-то отказываемся принимать другую сторону жизни – горевание о том, что не получилось и не удалось.
Во многом на такое положение вещей влияют нарциссичные лозунги нашего времени – все, что не достижение и не победа, лучше прятать и скрывать. Это как будто стыдно, это как будто лузерство, и еще непонятно, как это - горевать. Ну, и непонятно – зачем? Не лучше ли отрицать, если что не получилось?
Между тем, вся наша жизнь состоит из того, что удалось, и того, что не удалось, и нам важно уметь проживать и то, и другое.
Горевание об упущенном и не сбывшемся не менее важно, чем празднование побед и присвоение достижений.
Горевание позволяет не только очертить границы наших возможностей, но и простившись с исчерпанными и упущенными возможностями, двигаться дальше.
Неумение горевать приводит к тому, что мы зависаем в депрессии, и отрицаем часть себя и часть жизни.
И то и другое останавливает наше развитие.
До того момента, пока мы не восстановим способность оплакивать и отгоревывать то, чье время прошло, и то, что не удалось.
Мотивирует на 100%
Потребность - нравиться всем, это потребность контролировать всех.
На самом деле, те, кто хочет всем понравится, хочет произвести определённое впечатление и соответственно ожидает от других определённого отношения к себе.
Если это не получается, то есть две реакции - обида или злость.
- Мне обидно, что меня не принимают, не понимают и не делают так как я нафантазировать у себя в голове.
- Какие сволочи, я для них так стараюсь, а они!
Нам важно мнение окружающих, это факт. Но чрезмерная забота о том, что по поводу меня думают другие, и тем более острое желание на это влиять, доставляет жуткий дискомфорт.
Впервые за двадцать лет замужества я летела в отпуск одна. Правда, всего на два дня, туда и обратно, на встречу выпускников. Муж отказался, мотивируя свой отказ тем, что эта часть жизни принадлежит только мне, и он не хотел бы мешать. Меня это устраивало, поскольку главной целью моей поездки была совсем другая встреча, и это действительно никого, кроме меня, не касалось.С одноклассниками я встретилась. Всё было хорошо. Как всегда на подобных встречах — сначала выкладываем личные достижения как свидетельство не зря прожитых лет, а после нескольких тостов, уже расслабившись, начинаем жаловаться на жизнь.Улучив момент, я улизнула. Кому-то сказала, что скоро вернусь. Кому-то уже ничего не нужно было говорить. Танюша, — в старших классах мы дружили, — подвезла меня прямо к воротам кладбища.Куда идти, я не знала и двинулась наугад. Больше часа, прижимая к груди букет белых роз для моей бабушки, я перепрыгивала через чужие могилы, но найти ее имя не могла. Было душно. Хотелось пить и выть.До самолета оставалось три часа. Как же я ее найду?! Расплакавшись от досады и отчаяния, я начала кричать и звать ее, как в детстве: «Бабуленька-Буленька! Где же ты?»— Как ее зовут? Как фамилия? — неожиданно раздался рядом хриплый мужской голос. От испуга я выронила цветы.— Да не бойся, я не призрак, работаю тут, — ответила мне на не заданный вопрос лохматая голова из свежевыкопанной могилы поблизости. Через пару секунд я почувствовала запах перегара, — возле меня стоял мужик с лопатой.— Рахель… Фельдман Рахель. Моя бабушка. Я давно уехала и ни разу не была на ее могиле.— Идем, — скомандовал мужик и зашагал в противоположную моим поискам сторону. Через минут 15 на блестящей мраморной плите я прочитала: «Фельдман Рахель Мойшевна».— А как вы знаете, кто где захоронен? — не удержалась я от вопроса.— Так вот же, — ткнул мужик пальцем в бабушкин памятник, — не у каждого на могиле такое увидишь.Я прочитала: «Оставляю рецепт воздушных пирожков для моих внуков и для всех-всех. Наслаждайтесь! Любите друг друга. Бабушка Рахель». Сердце мое колотилось, я узнала бабушкин почерк. А ниже был тот самый рецепт, который когда-то передала мне моя мама. Я без сил опустилась на покосившуюся скамейку.— Твоя бабуля у нас тут звезда, — затягиваясь со смаком папироской, говорил мужик, — ее все знают. Видимо, веселая была. Это ж надо такое придумать! — и он подмигнул мне опухшим глазом. — Пирожки, между прочим, вкуснейшие, особенно, если на закуску.Я достала из кошелька несколько купюр и протянула ему:— Простите, мне бы хотелось побыть одной, — попросила я его. Мне так много нужно было сказать моей бабушке. Убедившись, что мужик ушел, я расстелила плащ и легла на горячую плиту, обхватив ее руками, даже не удивившись этому своему порыву.«Бабуленька, — начала я почти шепотом, — я в Израиле, как ты хотела. У меня семья. Муж, две прекрасные дочери — твои правнучки. Работаю медсестрой. Работа тяжелая, но престижная. Квартира у нас хорошая. По миру поездили. Всё вроде бы нормально, а радости в душе давно нет. Муж сам по себе, я сама по себе. Не знаю, зачем живу, для чего? Для кого?»Мягкий порыв ветра обдал меня неожиданной свежестью. Я прислушалась. И в детстве склоняющийся к вечеру летний день звучал таким же стрекотанием кузнечиков, шелестом листвы и шорохом травы. «Бабуличка-Буличка, я так скучаю за тобой! — плакала я, не вытирая слез. — Нигде и никогда мне не было так хорошо, как с тобой».Я закрыла глаза. Бабушка, как всегда спокойно, без суеты, накрыла на стол — на случай, если кто-то зайдет: миска воздушных пирожков, гречневая каша, малосольные огурцы. Теплые бабушкины руки гладили меня по голове. «Доця, — неторопливо говорила мне бабушка, — ты не ищи, что кто-то сделает тебя счастливой. Не беги за разными цацками. В тебе есть пока только капелька любви, потому и тоскуешь. Думаешь, что если отдашь эту капельку, — себе не останется. А оно наоборот: когда отдаешь людям любовь, она в тебе прибывает».— Ты че тут? Уснула? — я вздрогнула, возвращаясь из детства. Рядом стоял тот же мужик с лопатой. — Я тебе пирожков принес, жена как раз сегодня напекла. И квас вот — наш, домашний.Это было кстати. Я почувствовала, что была голодна. Поблагодарив, взяла пирожки и автоматически взглянула на часы. До самолета оставалось меньше часа. Ну, всё! Не успею…— Как можно заказать такси? Здесь такси вообще существует? — в панике я не знала, куда бежать и что делать.— Идем, — мужик крепко взял меня за руку, и уже через десять минут я сидела в такси, которое мчалось в аэропорт.И вдруг всё внутри меня похолодело от мысли, что сумочка с документами, билетом и деньгами осталась на той самой скамейке, возле бабушки.— Поворачивайте обратно, умоляю! — закричала я водителю.Он крепко выругался, развернул машину и резко затормозил. На дороге стоял тот же мужик с кладбища:— Держи свою сумку, дуреха, — еле выговорил он, запыхавшись. Рядом на дороге валялся старенький велосипед.Я обняла его, как родного, и достала из кошелька стодолларовую купюру.— Не, я не из-за денег, я для бабушки. Сам часто захожу к ней. Посижу, поговорю — и на сердце теплеет, даже пить не тянет.Когда, уже сидя в самолете, я пришла в себя, то почувствовала такую благодарность и к мужику этому, с которым свела меня бабушка. И к таксисту, который не задавал мне лишних вопросов, пока я плакала по дороге в аэропорт на заднем сиденье. И к тем незнакомым людям, которые списывают с памятника бабушкин рецепт воздушных пирогов, чтобы радовать близких. И к мужу, который, как ни старался, всё никак не мог угодить мне в последнее время. И к дочерям, которые, видите ли, не всегда прислушивались к моим советам.Дорогие мои, любимые! Наставила меня на путь истинный моя мудрая бабушка Рахель. Напомнила, что никто не сделает меня счастливой, если я сама не стану источником радости, уверенности, тепла и энергии для других.Я открыла в телефоне фотографию бабушкиного рецепта и неожиданно для себя рассмеялась в голос. Пришлось объяснять удивлённой женщине в соседнем кресле причину моей радости. Она тут же попросила переслать ей на телефон рецепт пирожков и рассказала о нём подруге, с которой возвращалась из отпуска. Так и пошла моя история гулять по самолёту. Мы смеялись вместе и знакомились, и рассказывали о своих бабушках и историях из детства. После приземления из самолета выходили уже нечужие друг другу люди.Когда я приехала, моих не было дома: дочери – в школе, муж – на работе. Я приняла душ и пошла ставить тесто на пирожки……
Показать полностью…