Иван Колкин
17 октября 2024
О РАЗНИЦЕ МЕЖДУ ЭГОИЗМОМ И УМЕНИЕМ ЗАБОТИТЬСЯ О СЕБЕ
Меня тут кто-то спросил, как отличить эгоизм от умения о самом себе позаботиться и самого себя поддержать. Это интересный вопрос, потому что мне-то казалось, что эти вещи, как памперс и зимняя резина. Как их отличить? А вы попробуйте их перепутать.
Потому что эгоизм – в моем понимании – это когда ты физически не способен замечать других людей, вместе с этими их несчастными чувствами, потребностями и нуждами. Они не помещаются в твою картину мира, которая узенькая, тесная, там есть место только для одного.
В общем, если вы в принципе способны замечать, что другие люди есть рядом и чего-то хотят, то вы, поверьте мне, никакой не эгоист.
И, кстати, не факт, что эгоист способен позаботиться хотя бы о себе – узость и теснота его мира и для этого оставляют не очень много возможностей.
Поэтому у эгоиста всегда очень много нужд, как у орущего младенца. Ему надо то, и это тоже, а сам он не может, а надо, надо, надо, и он кричит миру об этих своих «надо» всевозможными способами. И хотя некоторые с вызовом поясняют «да я просто не хочу ни за кого и ни за что отвечать», я, извините, не верю.
Взрослому человеку вообще невероятно трудно ни за что не отвечать. Разве что если добровольно сдаться в санаторий для душевнобольных, где, действительно, отвечать за все будут другие.
Мы даже не замечаем, как за многое мы отвечаем. Как много чемоданов тащим – ответственность за работу, за семью, иногда за бизнес, репутацию, порядок в доме. За здоровье, за детей, за котика. Дальше вы сами мне расскажете.
И вот тут включается – хорошо бы, если бы включалось – умение позаботиться о себе.
Потому что чемоданы эти тащить все равно приходится, их не бросишь. Разве что как-то удастся добыть путевку в санаторий для душевнобольных. Но я лично на это не рассчитываю. И понимаешь, путем проб и ошибок: чтобы тащить чемоданы, нужно, чтобы элементарно держали ноги и работала голова. В юности это выдается даром, а дальше уже нет.
И становится ясно, что нормально спать, есть, заниматься спортом – не блажь и не прихоть. И находить время на развлечения – не блажь. И хорошо одеваться – тоже скорее необходимость. И даже дарить себе подарки иногда и устраивать внеплановые выходные. И изучать себя. Все это, оказывается, не капризы, а абсолютно необходимая штука, чтобы содержать себя в хорошей форме. Как инструмент, который потащит все эти чертовы чемоданы.
КОНТРПЕРЕНОС ПРИ ДОВЕРБАЛЬНОЙ ТРАВМЕ
Контрперенос, как мы все помним, бывает комплиментарным (то есть, дополняющим: аналитик/терапевт становится Очень Важным Объектом из внутреннего цирка пациента, например, Критикующим Родителем), и конкордантным (то есть, сочувствующим, "со-сердечным": "я и есть пациент", я чувствую то же, что и он). Очень упрощая, это проявление эмпатии и проективной идентификации, соответственно.
Мы все сталкиваемся с этими явлениями практически при любом контакте с другими людьми, просто в обычной жизни у нас нет задачи как-то особенно с этим обращаться, поэтому мы воспринимаем эти чувства и реагируем на них, не тормозя.
Ну ок, почти не тормозя.
То есть, если вы не терапевт (сейчас), а просто Маша, которая гуляет с подругой Катей, то, когда вы обнаруживаете странное замирание внутри (в процессе разговора), скорее всего, вы постараетесь или сменить тему, или отвлечься на цветочки/витрины/красивого парня.
У терапевта нет такой возможности, зато есть обязанность ничего не оставлять без внимания и не позволять пациенту соскальзывать в отреагирование. Поэтому, когда мы чувствуем нечто, нам не свойственное, мы должны задуматься, а что это такое странное происходит.
Так вот, собственно контрперенос, который должен навести нас на мысли "куда это мы сейчас с пациентом ухнули?":
- Исчезают слова. Мысли текут или скачут, но их невозможно вербализовать, превратить в символы - в речь. Потом исчезает само мышление: не могу думать связно, как будто разучился думать вообще.
- Тело становится ватным, тяжелым, неподвижным. невозможно сменить позу, нет телесных желаний.
- Неудержимо накатывает сонливость, еле-еле удается держать глаза открытыми. Многократно видела, как терапевт реально засыпает, это выглядит, как обморок.
- Если это происходит на супервизии, и супервизор или группа вытаскивают терапевта из анабиоза, обычно состояние описывается как "я почти исчез, я чувствовал, как вишу в космосе и от меня отслаиваются оболочки". Аннигиляция. Я абсолютно одинок и абсолютно беспомощен, сон/смерть ничего не значат.
Все это - проявление конкордантного контрпереноса: мы сливаемся с клиентом, становимся тем крошечным младенцем, который переживает ужасающий опыт оставления (речь идет о действительно тяжелых случаях: ясли в 4 месяца, потеря матери, мать в клинических состояниях. Просто "кричал пять минут, пока мама спешно мылась" - не считается).
В комплиментарном контрпереносе (когда аналитик становится "Внутренней матерью" пациента) мы можем чувствовать внутри полное безразличие, скуку, заторможенность. В случае тяжелой послеродовой депрессии у матери пациента, терапевт может провалиться в смертельный ужас или ненависть к младенцу. Иногда мать буквально "умирает" на сессии: мы видим всю сцену как будто с потолка, с облака, испытываем отрешенное спокойствие, полное смирение и отчуждение.
Оба вида контрпереноса присутствуют на сессии ОДНОВРЕМЕННО, сменяя и наползая друг на друга. На групповых супервизиях удается их расклеить, поэтому так важно иметь этот опыт: разложения на отдельные линии переживания.
Резюмирую.
Главным маркером того, что мы столкнулись с довербальной травмой у пациента, является исчезновение речи и способности связно мыслить _у нас_. И переживание чего-то неназываемого, но неимоверно тяжелого, неподъемного. Парализующий ужас.
Что делать?
Бежать на супервизию. Интенсивность и продолжительность переживания - индикатор глубины повреждения структуры личности пациента: чем дольше вы не можете выпутаться, тем более нарушен пациент.
Отслеживать в личной терапии ваши _нормальные_ реакции, чтобы иметь возможность заметить, когда наваливается что-то странное, для вас несвойственное.
30 сентября 2024
У ангелов-хранителей не бывает отпусков… Зато, когда нам особенно плохо, у них бывают авралы… Представляешь, сколько им нужно работы переделать? Веру верни, надеждой обеспечь, нужных людей в нужный момент к тебе доставь, жизнеутверждающие сны присни… И только, когда нам становится хорошо, они могут немножко отдохнуть…
Пожалей ангела — БУДЬ СЧАСТЛИВ!
Нас приучили ломать ceбя
Я знaю одну ловушку, в которую попадают все люди, решившие изменить себя. Она лежит на поверхности, но так хитро устроена, что мимо нее никтo из нас не пройдет – обязательно наступим и запутаемся.
Сама по себе идея "изменить сeбя" или "изменить свою жизнь" прямиком ведет нас к этой ловушке. Упускается из виду важнейшее звено, без которого все усилия пойдут прахом и мы в итоге можем оказаться в еще худшем положении, чем были. Желая изменить себя или жизнь, мы забываем задуматься над тем, как мы взаимодействуем с собой или с миром. А от того, как мы это делаем, и зависит то, что будeт происходить.
Для многих из нас главный способ взаимодействия с собой – насилие. С самого детства нас приучали, что себя нужно ломать, чтобы получить нужный результат. Воля, самодисциплина, никаких послаблений. И что бы мы ни предложили такому человеку для развития, он применит насилие.
Йога? Я так замучаю себя йогой, игнорируя все сигналы организма, что потом неделю не буду вставать.
Нужно ставить цели и достигать их? Загоню себя в болезнь, сражаясь за реализацию сразу пяти целей.
Детей нужно воспитывать лаской? Заласкаем детей до истерики и при этом будем давить собственные потребности и раздражение на детей – не место ему в дивном новом мире!
Насилие как способ контакта – непрерывная война с собой и с другими. Мы становимся похожи на человека, который осваивает разные инструменты, умея только одно: забивать гвозди. Он и молотком будет бить, и микроскопом, и книгой, и кастрюлей. Потому что ничего, кроме забивания гвоздей, не знает. Если что-то будет не получаться, он начнет забивать "гвозди" в себя...
А еще есть послушание – одна из разновидностей насилия над собой. Оно заключается в том, что главное в жизни – это добросовестное выполнение инструкций. Унаследованное детское послушание, только вместо родителей теперь – бизнес-гуру, психологи, политики, журналисты…
Слова психолога о том, как важно прояснять в общении свои чувства, будут при таком способе взаимодействия восприняты как приказ.
Не "важно прояснять", а "всегда проясняй". И, обливаясь потом, игнорируя собственный ужас, мы пойдем объясняться со всеми, с кем раньше боялись. Не обнаружив в себе еще никаких опор, никакой поддержки, только на энергии послушания – и в итоге сваливаясь в депрессию, разрушая и себя, и отношения. И наказывая за провалы себя: "Мне же сказали, как правильно – а я не смог!" Инфантильно? Да. И безжалостно к себе.
Очень редко проявляется в нас другой способ взаимоотношений с собой – забота. Когда ты внимательно изучаешь себя, обнаруживаешь сильные и слабые стороны, учишься с ними обходиться. Учишься самоподдержке, а не "самоподгонке". Бережно, не торопясь – и ловя себя за руку, когда привычное насилие над собой рванется вперед. А то ведь можно с таким остервенением начать о себе заботиться, что никому не поздоровится.
И кстати: с появлением заботы нередко исчезает желание себя изменить.
