Ты хочешь любви без любви?

Эти слова из песни Дианы Арбениной говорят не о щедрости дающего, а о любовной зависимости. Чтобы вылечиться от нее, нужно понять, что мы имеем дело с воображаемым другим, так называемой романтизацией объекта привязанности. На деле человек не таков, каким его видит изголодавшийся по ласке внутренний ребенок, который готов закрыть глаза на многое. В дефицитарных отношениях с нарциссической личностью конфликт между взрослой и детской частями становится особенно заметным. Но только со стороны! Рассказывает одна из клиенток (текст отредактирован и публикуется с ее согласия).

«Всю свою жизнь я влюблялась в мужчин с нарциссическими чертами. То есть, в мужчин с неразвитой эмпатией, зацикленных на себе, склонных то к самовозвеличиванию, то к жёстким провалам в период неудач, понимающих близость как слияние с безопасным объектом, раскачивателей эмоциональных качелей и так далее.

В этих отношениях я была нарциссической жертвой — если не сразу, то постепенно. То есть, носителем той же самой травмы, только с другой стороны. Скажу сразу, что винить тут некого, любить другого человека не умели ни они, ни я. Любовью мы называли идеализацию, а потом слияние, страстно жаждали его, иногда конкретно избегали, иногда ненавидели друг друга за его невозможность.

Нарциссы попадались разные.

— Одним я просто нравилась, но они не хотели со мной никаких отношений, даже сексуальных.

— Другие были не прочь воспользоваться добычей, которая сама плыла к ним в руки, и либо исчезали после одной ночи, либо оставались «наподольше». Но расставание всегда было драмой, поскольку обнажало их истинное отношение.

— Третьи влюблялись, но не успевали сделать предложение, поскольку фаза идеализации довольно быстро сменялась обесцениванием (а всему виной мой низкий «болевой порог»).

— Четвертые были «душнилами», которые требовали от меня внимания 24/7, а также разнообразного обслуживания с минимальными вложениями со своей стороны (самая неприятная категория, но от них и проще всего избавиться, поскольку влюбиться невозможно).

Боль причиняли все. Недоступные, женатые, равнодушные, сексоголики, прилипалы. Я пробиралась сквозь псевдо-отношения как через минное поле и подрывалась почти на каждом шагу. Где-то далеко, за шеренгой всех этих мужчин, словно подсвеченных для меня жизнью, стояла фигура моего холодного отца, с его скрытым нарциссизмом и редким равнодушием ко мне, как к личности. Мы не играли с ним в детстве, не разговаривали по душам, не обнимались, не держались за руки, не гуляли вдвоем. Делили общую жилплощадь как хмурые неразговорчивые соседи. Между нами стоял его алкоголизм и его общая неудовлетворённость собственной жизнью (больная жена, сварливая теща, вредный начальник и так далее). Любить кого-то в таком состоянии он, понятное дело, не мог».

Разворачивание невроза в отношениях с нарциссом примерно такое. Идеализация или удовлетворение от присвоения «трофея» есть у обоих сторон. Но жертва постепенно романтизирует его, а нарцисс обесценивает. Не имея настоящей эмпатии и человеколюбия, искреннего интереса к партнеру, нарцисс показывает все больше игнора, отстранённости, пренебрежения, явного или скрытого абьюза. Уважение, если оно было, сменяется на равнодушие и/или словесное «отпинывание». Жертва реагирует на это волной боли и пытается догонять, выяснять отношения, прощать и миловать. Она пытается стать удобной, понимающей, хорошей. Но нарциссу это уже не нужно, ведь трофей давно завоеван, использован и выброшен в виртуальный контейнер.

Идеализации по второму заходу не будет, и вернуться он может только за тем, чтобы подпитаться каким-нибудь вашим ресурсом. Это называется «пройтись по старым адресам». Вдруг вспомнить какую-нибудь свою бывшую (уже прилично забывшую о травме) и осыпать ее лайками в соцсетях — вдруг дурочка клюнет и одарит хотя бы вниманием. А в лучшем случае чем-то большим (от секса до свежей влюбленности в старого героя — дурочка же!)

Итак, жертва всегда или немного догоняет нарцисса, или убегает от него. Основное чувство, которое она испытывает в этом контакте — тревога, те самые бабочки в животе, которые часто принимают за влюбленность. Расслабиться в таких отношениях можно только в телесном слиянии или под алкоголем. Нарцисс же изначально расслаблен, потому что эмоционально не вовлечен. Он хорошо и крепко спит, а жертва всю ночь глаз не сомкнет — тревожно ей.

Но любит ли жертва? Ведь ей совершенно точно кажется, что да. Однако, можно ли спокойно и по-взрослому любить, принимая себя и партнёра как две отдельные и такие разные личности, две вселенные, когда все время боишься потерять его или себя — в слиянии?

«Боль это боль, как ее ты не назови.

Это страх. Там, где страх, места нет любви»

(Агата Кристи «Как на войне»)

Пока жертва боится потерять другого или себя в отношениях, она не может любить своей взрослой частью. Только детской. Эгоистичной, требовательной, ждущей, готовой на любые жертвы, лишь бы получить любовь партнёра (в ее бессознательном — родителя). И детская драма отыгрывается так, как она случилась и в детстве. С подтверждением того, что тебя никто здесь не любит и любить не собирается. В лучшем случае создадут иллюзию отношений А потом снова уход, игнор, разрыв и неистовый, невыносимый лёд одиночества.

В терапию обычно обращаются либо жертвы, либо нарциссы в стадии дефляции или упадка. Первыми говорит травма покинутого «я ему не нужна», вторыми – травма отвержения «я – плохой». У обоих внутри много инфантильного ожидания, претензий на восхищение и обслуживание, неумение по-взрослому решать конфликты, которые неизбежны в партнерстве.

Любовь к другому без любви к себе невозможна. Это расхожая фраза, но что она означает? Знание себя. Когда заход в отношения происходит не только через свои детские фрустрированные потребности, а через понимание того, что вы с этим партнером хотите и можете делать вместе, в каком направлении смотреть. Вспоминая известное: «Любить — это не значит смотреть друг на друга, любить — значит вместе смотреть в одном направлении» (Антуан де Сент — Экзюпери).