Аналитическая психология
7 июля 2025
К. Г. Юнг достаточно быстро понял, что магический и таинственный мир, в который травмированный человек попадает через созданный диссоциацией разлом в его психе, не только является артефактом процесса расщепления, но и существовал всегда, и этот архетипический и мифопоэтический мир уже готов, если можно так сказать, принять индивида. Попадая в этот мир экстраординарной реальности, растерзанная душа становится участницей драматической истории, принадлежащей архетипическому репертуару древней психе.
Юнг был очарован этими историями и их универсальными чертами. Он был убежден, что они составляют образную матрицу, которая служит ресурсом для души. Фрейд с подозрением относился к этой формулировке и предпочитал сводить мифопоэтические символы к замаскированным травмам, полученным в ходе отношений с другими людьми, всегда ограничивая значения этих символов болью и борьбой в семейной драме. Даже Рональд Фейрберн, который, опережая свое время, подверг пересмотру теорию влечений Фрейда, утверждал, что персонифицированные образы сновидений представляют собой лишь интернализованные внешние отношения. В этих теориях представлен только один-единственный мир, и ничего не говорится о втором, а также о том, что в норме наша жизнь балансирует между этими двумя мирами.
Целостность — это не совершенство. Это готовность быть цельным, даже если это значит быть противоречивым. Мы становимся собой не тогда, когда убиваем “неудобные” части личности, а когда позволяем им говорить, действовать и быть услышанными внутри нас — не разрушая, а углубляя.
Мы влюбляемся не в человека, а в свою проекцию. Настоящая любовь начинается тогда, когда проекция рассеивается, и мы остаёмся с живым, несовершенным, свободным существом. В этот момент выбор уже не волшебный — он осознанный. Только тогда начинается настоящая близость.
