За любым психосоматическим заболеванием стоит способность тела брать на себя функции души. Или способность души делегировать телу те аспекты переживаний, которые кажутся для неё невыносимыми. Можно разобрать общую схему возникновения психосоматических нарушений на примере проблем с позвоночником. "Он все взвалил на свою спину", "пока не переломил хребет" – знакомые выражения, не правда ли? Как правило, так поступают очень ответственные люди, искренне переживающие за результат своей деятельности. Очень часто этим переживаниям сопутствует повышение внутреннего напряжения. Такие люди, как правило, не меняют своих установок повышенной ответственности. Следовательно, напряжение становится хроническим и постепенно трансформируется в соматические симптомы (боль, дискомфорт), а потом и в полноценные психосоматические заболевания. В данном случае обычно возникают проблемы с позвоночником.Мы не сможем напрямую договориться со спиной или с головной болью. Потому, что сознание и тело разговаривают на разных языках: первое использует слова, а второе – ощущения. Невозможно приказать зубу перестать болеть. Можно попробовать попросить. Можно попробовать договориться с мозгом и расслабиться. И вот тогда, на языке ощущений, зуб, возможно, поймет вашу просьбу. Но вероятность того, что это получится, невелика.Есть очень красивая фраза: "Язык оккупировал мозг". Все внутренние диалоги происходят с использованием языка. Следовательно, тело в нем не участвует. Или участвует косвенно и не совсем понятно, каким образом. Считается, что речь – процесс левополушарный. Однако эксперименты Лурии времен Второй мировой войны показали, что правое, эмоциональное, полушарие тоже воспринимает речь. Речь воспринимается на уровне отдельных звукосочетаний. Благодаря этому мы воспринимаем поэзию, мантры, заговоры. Зубы можно заговорить. Мне приходилось использовать русские заговоры против зубной боли для своего сына, когда он был маленьким. Это работает. Но это все симптоматическое воздействие. Хочется понять, как может работать психотерапия в глобальном, глубинном смысле.Постоянно приходится сталкиваться с вопросом "Почему это со мной происходит? Объясните мне, в чем причины моих проблем?". Человеку кажется, что, если я скажу, что–то типа "Ваша депрессия возникла из-за того, что вас в пятилетнем возрасте уронили с балкона", проблема рассосется.Возможно, этому распространенному убеждению мы обязаны психоанализу. Согласно этой концепции в процессе развития и социализации личность проходит ряд критических моментов. Если кризис пройден успешно, то человек развивается гармонично, если – нет, то возникшая дисгармония в развитии способствует накоплению невротических проявлений.Кроме возрастных травм могут быть также травмы, возникшие в результате переживания ситуаций, несущих угрозу для жизни или потери близких. Считается, что в результате переживания травмирующей ситуации возникает очень сильный аффект, который вытесняется в подсознание из-за того, что человек не может его пережить и, как следствие, осознать. Актуализация вытесненного переживания позволяет выпустить негативные эмоции, связанные с ним. Таким образом происходит своеобразная нейтрализация психотравмы.Казалось бы, все просто. Но, на самом деле, эта история несколько сложнее. Как можно отреагировать травмирующую ситуацию младенчества, когда речь, в нашем понимании этого слова, отсутствует? Как мы можем понимать, что отреагируем именно эту ситуацию, а не какую-то другую, подкинутую нашим воображением? Конечно, дыма без огня не бывает, но все же…На наш взгляд, самая главная сложность с отреагированием заключается в другом. Над невротическим ядром, возникшим в детстве, надстраивается огромное количество более поздних связей. Если дерево растет на краю обрыва, оно уже приспособилось к этим условиям, которые со стороны кажутся неприемлемыми для жизни. Что с ним будет, если его пересадить в другую почву и, самое главное, в другой рельеф? Ему придется заново учиться выживать. Поэтому далеко не всегда отреагирование травмирующей ситуации ведет к прогнозируемым изменениям и улучшению качества жизни.Еще более загадочная история происходит тогда, когда без всякого отреагирования нам просто предлагают объяснение источника возникновения всех бед. Что-то типа того, о чем я написала в начале. Мне ни разу не приходилось встречаться с тем, что подобные рационализации кому-то помогли. Совершенно не понятно, что делать с этим знанием. Практические рекомендации, которые часто даются на основании подобных истолкований, часто не связаны с ними напрямую. Если связаны – то человек не в состоянии их выполнить, именно потому, что не знает, как их выполнять. Это и был его запрос. Поэтому выражение "Зри в корень" в контексте практической психологии часто оказывается, как минимум, неполезным. Лучше ориентироваться на ресурс.Прощальное письмо симптомуОдним из способов использования языка для адресной активации внутренних ресурсов человека является "прощальное письмо симптому". Прощальное письмо симптому – это прием, предложенный Носсратом Пезешкианом, который можно рассматривать как квинтэссенцию позитивной психотерапии.Основной целью данного эксперимента является выработка у человека принятия симптома. Под симптомом мы понимаем те обстоятельства или личные переживания, которые воспринимаются как травмирующие. Принятие предполагает осознавание роли и места симптома в жизни человека, в результате чего снижается субъективная значимость травмирующей ситуации. Когда нас что-то беспокоит, кажется, что в жизни нет ничего, кроме этого. Письмо позволяет не только научиться рассматривать симптом как часть жизни, но и найти новые способы реагирования на него, активировать ресурсы для качественно нового стиля адаптации к жизни. Это своего рода контрпрограмма для мозга.Например, у подростка есть велосипед. Он с удовольствием им пользуется. Но потом вырастает, и велосипед становится слишком мал для него. Кроме того, старый велосипед не выполняет тех функций, которые необходимы юноше. Он ощущает потребность в новом двухколесном друге и меняет его. Точно так же – у человека были определённые личностные качества, которые его вполне устраивали и позволяли структурировать свою жизнь. Но потом ситуация изменилась, и то, что раньше помогало, превратилось в помеху.ИнструкцияПредставьте, что у вас длительное время был друг – симптом (например, "страдание от неразделенной любви", "созависимые отношения" и т.п.). Общение с этим другом, очевидно, привносило в вашу жизнь что-то важное для вас. Но, как это часто бывает, этот контакт сам себя исчерпал. Вы решили расстаться с этим другом. Сейчас вам надо написать ему прощальное письмо.Ваше послание должно состоять из трех частей. В первой части послания вам надо поблагодарить симптом за то, что он вам давал. Во второй – вам надо обосновать, почему вы решили с ним расстаться, в третьей – описать, как будет складываться ваша жизнь без этого симптома. Какие конструктивные действия вам позволят строить более конструктивные отношения с окружающей средой и другими людьми.Методические комментарии. Обратите внимание на точное название симптома. Оно должно соответствовать самоощущению. Прежде чем собирать текст, желательно тезисно прописать идеи всех трех частей. Очень важно, чтобы текст был максимально конкретным. Желательно избегать общих фраз, типа "благодарю тебя за все хорошее, что ты мне давал", "после того как мы расстанемся, моя жизнь станет безоблачной" и т.п.Необходимо постараться максимально точно указать, какие именно проблемы в жизни симптом помогал решать человеку. В письме важно также объяснить, почему симптом стал ему мешать и какие другие жизненные ресурсы он подключит для того, чтобы справляться с теми ситуациями в жизни, когда симптом был ему необходим.Стилистически, обращаясь к симптому, надо избегать формулировок "Из-за тебя я не могу делать что-либо. Ты мешаешь мне" и т.п. Их стоит заменить на фразы: "С тобой я не делаю что-либо". Тем самым мы избегаем перекладывания ответственности за свою жизнь на симптом. По стилистике текст должен соответствовать эпистолярному жанру. Например: "Здравствуй, мое отсутствие чувства меры! Это – мое прощальное письмо к тебе". И т.д. При этом желательно, чтобы клиент избегал излишних "красот", свойственных этому жанру.Мы далеки от иллюзии возможности исцелять онкологию психотерапевтическими методами. Но, тем не менее, некоторые специалисты считают рак психосоматическим заболеванием. Следовательно, в его зарождении и развитии значительная роль принадлежит психологическому фактору. При составлении письма в случаях психосоматических нарушений есть смысл обращаться не к диагнозу как таковому, а к эмоции, чувству, убеждению или переживанию, которые сопровождают человека, когда он задумывается о болезни. В случае онкологических заболеваний мой опыт показывает, что чаще всего таким разъедающим изнутри чувством является переживание, которое может быть выражено словосочетанием "я виновата". Обратите внимание, не "чувство вины", а именно ощущение "я виновата". Вообще, когда мы пытаемся сформулировать разрушительное убеждение, имеет смысл поиграть словами и подыскать такие, при проговаривании которых будет возникать наиболее сильный эмоциональный или телесный отклик.Текст письмаЗдравствуй, дорогое моё убеждение "Я виновата"! Я пишу тебе впервые, и это – моё прощальное письмо. Мы много лет были вместе, ты помогало мне, поддерживало меня и было мне нужно. Я благодарна тебе за это время. Ты научило меня смотреть критическим взглядом на себя и свои поступки, научило обращать внимание на самые мелкие мелочи жизни и подмечать все черты моего характера. Благодаря тебе я научилась вникать в проблемы и тревоги других людей, понимать и заботиться о тех, кто рядом. Благодаря тебе я научилась понимать, что уже сделанные мною поступки – свершившийся факт, их не изменить. Научилась анализировать себя, свои мысли и сделанное мною. Ты научило меня структурировать время и давать оценку событиям.И, научившись всему этому, я поняла, что нам пришло время расстаться. Оставаясь с тобой, я не могу в полной мере реализовать себя. Время, структурированное с твоей помощью, – не креативно, расходуется не творчески. Постоянно оглядываясь назад, я показываю будущему спину, лишаю себя возможности ставить себе перспективные задачи. С тобой я нахожусь в иллюзии, что я что-то могу изменить в прошлом, а это невозможно. Копание в прошлом лишает меня возможности развития. А это – путь в никуда. Из-за постоянного осуждения себя и нелюбви к себе я не могу любить и дарить любовь моим близким, потому что не умею.Я благодарна тебе за то, что ты было рядом, но теперь у меня будут другие спутники. Мне нужно многому научиться. Видеть смысл в моих поступках, даже тех, которые мне не нравятся, и извлекать из них опыт. Мне необходимо осознать моё место в жизни других людей. Перестав цепляться за прошлое во имя будущего развития, я смогу принять то, что моё развитие может оказывать на близких различное воздействие. Прощай.

Показать полностью…

ЛИЦО ЛИ ДОМА ЧИСТЫЙ УНИТАЗ и надо ли бояться оценки мамы

Сидим в гостях у подруги. Девичник, мандарины, такса бегает под ногами и таскает бумажки от конфет, пахнет кофе, в окнах стоят семисвечники.

— Как у тебя чисто, Юля, удивительно просто! — говорит кто-то.

— Ой, не травите душу, — прячет глаза хозяйка дома, — ко мне и так мама завтра приезжает, так еще и вы все заметили.

Все девочки выпрямляются и начинают озираться. Что мы тут такое заметили? Или не заметили? Вот сверкающий паркет, который моется двумя старшими дочерьми Юли по графику через день. Вот взъерошенные пылесосом коврики, скандинавский стиль, уют и мягкость, сплошное хюгге. Расставленные по ранжиру тарелки, банки со специями, в кофемашину можно смотреться как в зеркало, даже окна на зиму у нее вымыты до блеска. Энтузиасты, моющие перед Новым годом окна, вызывают у меня трепет перед недостижимым идеалом домашнего хозяйства. Причем не то чтобы Юля была домохозяйкой — у нее свой бизнес, и в офис она ездит четырежды в неделю.

— Нет, девочки, вы меня даже не утешайте, — твердит свое расстроенная подруга, — вот мама завтра приедет и пойдет смотреть верхи шкафов.

— Какие еще верхи шкафов? — в ужасе спрашиваем мы.

— Ну, дверные петли… — окончательно падая духом, Юля выходит из кухни (видимо, плакать в ванную).

Мы переглядываемся. Верхи шкафов и дверные петли. Мама пойдет их смотреть. Чудные дела творятся в Датском королевстве.

Подавив желание быстро произвести опрос на тему частоты мытья дверных петель среди нашей женской компании, я кричу через дверь:

— Юль! А твоей маме сколько лет?

Надо заметить, что наша подруга старше всех — обе ее дочери уже учатся в институте, но мы не знаем, сколько ей самой исполнилось. Свечек на день рождения на торте она не зажигает, а выглядит прекрасно. И она, и ее дом, и ее собака. Абсолютная гармония. При чем тут верхи шкафов?

— Маме семьдесят один, — глухо доносится из-за двери в ванную.

— Какие глупости, — шепотом говорит самая младшая девочка в компании, — зачем бояться мамы, когда у тебя обе дочери уже выросли, и вообще ты сама давно не ребенок?

— Меня больше интересует, зачем мыть дверные петли, — озабоченно крутит головой другая девочка, которой скоро предстоит рожать первенца. — Про дверные петли даже в пособиях по гигиене и санитарной очистке комнаты для новорожденного ничего не написано. А, кстати, как называются верхи шкафов? Кто-нибудь моет верхи шкафов?

— В семьдесят один, — торжественно вступает в дискуссию наша самая боевая подруга (у нее четверо сыновей, и она пристраивает их к домашнему хозяйству с переменным успехом), — в семьдесят один я очень надеюсь уже не замечать никаких шкафов, включая собственные, и вообще наконец вычеркнуть эту дурацкую чистоту в доме из списка приоритетов! Сейчас куда деваться, приходится уборку делать, чтоб по квартире пройти можно было. Вещи пятерых мужиков туда-сюда раскладываю с утра до ночи. А как дети все вырастут и съедут — да даже в гости не хочу ни к кому, буду просто радоваться, что наконец одна дома осталась.

Я, как всегда, молчу и думаю о своем.

У нас у всех есть мамы. И да, они учили нас быть отличными хозяйками. Потому что в советское время унитаз был лицо дома (или как там звучало это присловье?), а бабушки рассказывали нам притчу про выбор невесты по чистоте промывания гречки (ну знаете, когда брали самую захудалую девчушку, потому что она не три и не пять раз мыла гречу, а пока та чистой не станет). Умение содержать дом в чистоте и иметь полный холодильник считалось основной характеристикой женщины, даже если она работала в три смены.

Моя собственная бабушка до самой смерти крахмалила белье. И полоскала его руками. В ванне три раза, ага. Нет, эти ваши стиральные машины ничего не умеют, только порошком воняют, полотенца после них не белые, а без крахмала простыня не разгладится. Она спрашивала у нас с сестрой по телефону, учит ли нас мама, что пятна крови можно отмыть холодной водой и хозяйственным мылом, удивлялась, что у меня нет своей тетрадочки с записанными вручную рецептами, и сообщала, что не верит в мое будущее. Кому нужна твоя учеба, если ты — не хозяйка?

Моей однокласснице, собравшейся замуж в 19 лет, мама перед свадьбой говорила: «Как же ты будешь жить? Ведь ты даже не знаешь, как часто надо менять полотенца!».

И вот теперь моя более чем взрослая подруга плачет в ванной перед Новым годом, потому что предчувствует визит 70-летней мамы, которая останется недовольна чистотой дверных петель в ее доме.

Очень вероятно, что все мы в глубине души понимаем, что мам не переделаешь. Они так устроены, что заметят все дверные петли и будут спрашивать, где у нас стремянка, чтобы залезть и провести пальцем по верху шкафа. Пыль! Как ты живешь! А муж что тебе говорит? А детей не жалко, они пылью дышат? И вообще — что люди подумают?

У меня давно нету мамы, и я с этим ничего не поделаю. Бабушки тем более нет. Когда я ухаживала за старенькой бабушкой, она слабеющим голосом рассказывала мне, как пересыпать перину руками на балконе (пока она была в больнице, я вызвала по интернету химчистку, перину увезли и привезли как новую в свежесшитом чехле, но бабушка учуяла запах химии и три ночи страдала). Мне хотелось поговорить с ней о ее собственной послевоенной юности, о детстве моей мамы, о том, как мы когда-то всей семьей ходили кормить лебедей в бухте и сажали яблони на даче. Но она могла только твердить, что я опять не задвинула до конца дверцу книжного шкафа, и туда набьется пыль, и соседи на поминках подумают ужас что, ведь у нее всегда было чисто, а я точно не додумаюсь вынуть все книжки и пропылесосить полки изнутри.

Как говорят, подожди осуждать старших, пока не дожил до их возраста. Но хочется надеяться, что когда я лет через 20-30 приду в гости к своей взрослой дочери, я даже и не вспомню такое слово — верхи шкафов. Усядусь на кухне, буду помешивать чай и рассказывать ей:

— А знаешь, солнце мое, было когда-то время странных требований к женщине. Считалось, что хорошая хозяйка сама успевает надраить пол зубной щеткой, каждый день готовит обед из трех блюд… и посуду моет руками и горчичным порошком, а то от бытовой химии отрава и аллергия. И не забывает засолить несколько бочонков квашеной капусты на зиму.

— Ничего себе! — вытаращит глаза моя взрослая дочь. — Какую доисторическую эпоху ты помнишь! А мне-то казалось, что мы с тобой уже жили в то время, когда хорошая хозяйка — это была та женщина, которая умела организовать быт так, как ей удобно. Нравится ей — моет пол руками, а может — нанимает домработницу. Хочет — покупает посудомоечную машину и три сервиза, а хочет — имеет по тарелке на каждого члена семьи и общий заварочный чайник на всех.

— Это что… — глубокомысленно замечу я, игнорируя невыглаженные занавески на окнах дочкиной кухни, — ты представляешь, моя бабушка жила в ту эпоху, когда полагалось все вещи самой себе шить! На швейной машинке «Зингер»! А кто не умел шить, того замуж не берут, примета такая была.

— Твоя бабушка была из реконструкторов-ролевиков? — встрепенется дочь. — Ты не рассказывала! И как, замуж она за ролевика-толкиниста вышла, или таки не взяли?

И тут я засмеюсь и обниму ее с чистой совестью. И пойму, что все, наверное, правильно сложилось в ее отношениях с бытом и собственной мамой.

Показать полностью…

Когда начинаешь тяжелый подъем из кризиса – из горя и депрессии, из долгого периода молчания, из болезни – часто возникает момент "что же ты молчала".К тебе возвращаются краски мира, звуки и запахи.Близкие и друзья внезапно оказываются рядом. Они, может, и всегда были рядом, просто их невозможно было разглядеть.Мы говорим им: "Господи, как же мне было плохо-то".А близкие с искренним участием спрашивают: "Но почему ты молчала?".И, с одной стороны, обидно – потому что а как же все те случаи, когда ты ходила с отчаянным лицом? И не молчала, а стонала, или даже пыталась что-то рассказать, но эти бесчувственные люди не поняли?С другой стороны, самокритично вспоминаешь, что и правда говорила бессвязно. Взрывалась на пустом месте. Психовала. Думала "да бесполезно им объяснять".Так воооот оно что, говоришь себе ты.Все было неправильно. В следующий раз я буду умнее, я буду рассказывать и меня услышат!Ха.И нет.Потому что переживание кризиса коварно – где-то там, на дне, есть состояние, в котором слова исчезают. Мы как будто рассыпаемся на части, слова тоже рассыпаются на буквы, из них не получаются больше связных историй.Мы немые, как головастики. Любое чужое слово бесит и обжигает.Это довербальное, если хотите, младенческое состояние, где слов еще нет.Где нет еще нас. Где есть осколки смыслов в воронке, закручивающей – нас? Или то, что от нас осталось? Или то, что потом станет нами?И даже когда мы искренне пытаемся что-то кому-то объяснить, рассказать, как нам плохо – выходит, как сквозь толщу воды. Невнятное бульканье.В этом состоянии мы часто и к психотерапевту приходим.И вот тут бывает истинное мучение для двоих – когда психотерапевт ждет какой-то связной истории, а человек напротив него в кресле корчится в этой довербальной боли.Терапевт, как он был научен, спрашивает: "В чем ваш запрос?". А у человека звенит в ушах, он не понимает не только слово "запрос", но, честно говоря, даже слово "ваш".Довербальная боль, к сожалению, не слышна уху.Она как разговор китов в океане на сверхнизких частотах. Ее надо слушать каким-то другим органом.Но в какой-то момент мы начинаем тяжелый подъем с глубины. Это неизбежно.И по мере всплытия – какое же это облегчение – слова возвращаются обратно.И теперь можно объяснить, где болит, потому что появилось расстояние между нами и "болит". И складывается в первом приближении история. Ее можно рассказать близким, не чувствуя ожога, повторяя по несколько раз непонятные места, объясняя и даже убеждая.А еще чуть-чуть дальше – возвращается письменная речь.С ее помощью можно сделать из боли сюжет, превратить в страшную сказку, дочитанную до предпоследней страницы."Как же мне было плохо" - написано на этой странице большими буквами."Но почему ты не говорила?""Не могла. Не умела говорить"И можно перевернуть страницу, и выйти на улицу, щурясь от весеннего солнца.От бликов на воде.От усталой радости.

Показать полностью…

Несколько лет назад солист Linkin Park покончил жизнь самоубийством. Это был шок для многих людей, и меня в том числе. Помню свои мысли, когда несколько лет назад летом Робин Уильямс покончил жизнь самоубийством. В голове не укладывалось, как человек, олицетворявший юмор, легкость и простоту, может такое сделать. Для меня он был каким-то символом и его уход стал очень тяжелым для восприятия. А потом стала появляться информация, что он страдал депрессией, наркотической зависимостью, что в последнее время очень сильно страдал и был замкнут. И вроде как этот выход был для него решением. Но для других людей он был простым, значащим, важным, особенным человеком, который всегда шутил, поднимал настроение и т.д. То же самое писали и о солисте Linkin Park.Но еще меня удивило то, как легко многие люди стали осуждать их за такой шаг. Потому что это звезды, которые, казалось бы, имели все. К чему драма. Живи и радуйся. Слышь, придумали депрессию себе. Шли бы работать. А ведь у них дети, ответственность. Как они только могли. И все в таком духе.И на таком фоне осуждения этот ужасный шаг оказывается приобретает смысл. Потому что человек видит, что его боль для другого пустой звук. Люди не понимают, что внешние блага не значат ничего. Потому что боль, травмы и переживания нельзя заглушить славой, деньгами и алкоголем. Потому что это все внешнее. И те, кто мечтает о деньгах/славе / другой жизни, в надежде, что это что-то поменяет, не понимают, что это ничего не меняет, если внутри дыра. Даже творчество — это, зачастую, лишь результат внутренней боли, огромного количества с трудом переживаемых эмоций, которым надо дать выход. Как говорится, куда бы ты не переехал, ты везде берешь себя.И что более важно, это осуждение в очередной раз показало, что то, какой ты внутри, мало кого интересует. Мы всегда видим лишь некую картинку, которую нам показывают люди, фасад, обложку. Так живут все. Кто-то это делает, чтобы другие завидовали, кто-то – чтобы не показывать свою слабость, кто-то — чтобы получить внимание и т.д. Но точно одно — мы никогда не знаем наверняка, что на самом деле происходит в жизни других людей.Раньше я верила на слово и верила картинкам. А потом появилась терапия, в которой я была и клиентом, и терапевтом, и участником групп. И во всем этом пространстве я увидела, что люди создают эти картинки и защиты, лишь бы не показать себя настоящего и свои личные переживания. Девушки, выставляющие фотографии себя счастливых, со своими любимыми, потом сидят и рыдают, потому что все не так и вообще очень плохо, что себя не любят, а любимый вообще эгоист. Бизнесмены, которые показывают картинки успешных будней, с трудом сдерживаются от слез, потому что устали быть такими успешными, потому что оказывается, что они нужны другим только такими, а любые малейшие проявления слабости, приводят к ссорам, разводам, завершению дружбы и т.д.И когда я увидела это, я стала понимать, что правда всегда будет скрываться от других людей. Правду показывать невыгодно, опасно, неприятно. И поэтому лучше просто гнать картинку, чем стать живым и настоящим. А еще я подумала о другом возможном феномене.Очень часто оказывается, что люди, которых другие считают светлыми, позитивными, оптимистами и лучами света, на самом деле глубоко несчастные. Потому что они знают, что это та форма, в которой их принимают люди. Им легко светить другим, но очень сложно бывает светить самим себе.Мы все потребляем других людей. Мы думаем, что мы бескорыстные и душевные, а на самом деле любой другой человек интересен нам до тех пор, пока мы можем что-то от него получить. И не в материальном смысле получить. А в эмоциональном. Мы находимся с другим человеком до тех пор, пока нам весело вместе, пока он вдохновляет нас, дарит свое тепло, или вызывает у нас внутри любовь, если своим юмором разгоняет наши печали, когда скрашивает наше одиночество, учит, дает советы, помогает и т.д. То есть до тех пор, пока мы что-то получаем от другого человека, мы будем стремиться к общению с ним. Потому что в этом смысле любой человек эгоист. Никто не будет общаться с тем, кто вызывает только негатив или ничего не дает.И это оказывается большой проблемой для вот таких светлых и позитивных людей. Потому что они думают, что если они расскажут о своей боли, своих переживаниях, сложностях, они могут потерять дорогих людей. Или они боятся, что тогда все узнают об их слабости и причинят им вред, или еще что-то в этом духе. И тогда вместо того, чтобы стать тем, кто он есть, такой человек пытается быть тем, кем не является. Он может на самом деле быть веселым и позитивным, но только иногда у него самого могут быть сложности. И когда он, вместо того, чтобы показаться другим с этими сложностями и получить поддержку от них, он начинает замыкаться, уходить в себя, ограничивать общение, прятаться. Потому что считает, что в таком состоянии он никому не нужен.И что самое печальное — очень часто это правда. Большинству людей действительно нет дела до тех, кому больно. Кто-то это делает из убеждения, что боль — это слабость, а раз ты слаб, то и вали отсюда. Кто-то просто эгоистично думает, что если его не веселят, то чего с ними общаться. Кто-то просто не знает, как помочь человеку, которому больно.Причин много, но результат один. Тот, у кого болит, остается наедине со своей болью. И в таком случае уход из этого мира может стать вполне логичным решением.Я думала о том, почему так происходит? Вот неужели это настолько сложно просто выслушать другого человека, побыть с ним рядом в его переживаниях. А потом вспомнила, что до психотерапии я вообще не понимала как это — быть рядом с человеком в его переживаниях.Проблема в том, что нас не учат, как быть с другим человеком. Еще я подумала, что это потому, что каждый из нас с трудом переносит свою собственную боль и свое собственное бессилие. И поскольку мы не знаем, что нам самим делать в таком состоянии, то видеть другого человека, который испытывает что-то подобное, фактически означает умножить свои переживания многократно.И чтобы избежать этих переживаний, люди пытаются найти свои выходы.- Сильные люди (обычно это успешные мужчины) вообще с большим трудом признают в себе хоть какой-то минимальный намек на слабость, боль и чувства. Поэтому их подход один – «Соберись, тряпка. Ты что, не можешь просто пойти и сделать? Чувства это все фигня. Сцепил зубы и пошел». И в таком состоянии они держат себя, своих близких и тех, кто вдруг рискнул обратиться к ним за помощью.- Иные люди сразу начинают давать советы. Что делать и как. То есть любая боль для них это то, что надо как-то перекрутить и убрать. Решить вопрос.- Кто-то начинает просто жалеть и прямо зажаливать. «Ой ты мой бедненький, как же тебе больно, ути-пути, давай покормлю тебя с ложечки».- Кто-то в ответ начинает жаловаться и говорить «Да что вот твои проблемы, а вот у меня…»- Кто-то уходит от бессилия через обесценивание и сравнение с тем, кому еще хуже. «Война, в Уганде дети голодают, а ты с фигней какой-то».И среди таких вариантов поведения ни один не даст другому почувствовать, что его переживания — это не какая-то фигня, что они имеют место быть, что они нормальны и естественны. Наоборот, большинство еще и добьют, и скажут, что это плохо, что надо выкорчевывать всю эту боль и вообще не видеть ее, заняться делом и все само пройдет.Наслушавшись таких советов и ответов, легко повестись, «взять себя в руки», уйти в бурную деятельность. Благо, если человек занят, то ему не хватает внимания думать о себе. И создается иллюзия, что это можно пережить. Поэтому многие такие добрые/светлые люди, становятся активными помощниками, направляют все свое внимание на помощь другим, отдают от себя, компенсируя этим свою боль. А другим кажется, что вот такие они — беззаботные люди, сильные люди, что ничем их не возьмешь, что они всегда смотрят вперед, что всегда готовы прийти на помощь.Но вот только на помощь к ним почему-то никто не приходит. Потому что никому и в голову не придет, что у этого светлого, чистого, классного человека могут быть проблемы. Что ему надо чтобы его выслушали, приняли, позволили сказать о своих переживаниях и боли. Чтобы ЕМУ предложили помощь.Они знают, как отдавать, но не знаю, как просить для себя.И я пишу все этим мысли для того, чтобы вы задумались о сильных людях в вашей жизни. Наверняка, среди ваших знакомых и друзей есть те, кто подойдет под такое описание. И возможно, что они сейчас нуждаются в помощи. Чтобы их просто выслушали, чтобы у них спросили, нужно ли им что-то, хватает ли у них сил, все ли в порядке.Потому что сейчас много боли. Очень много боли. Много тревоги и неопределенности. И делать вид, что ее нет, это обрекать себя на психосоматику, вечную тревогу, потеря смысла жизни и глубинную депрессию.А людей, которые не справляются на самом деле больше, чем мы видим. Потому что показывают это единицы.Но у нас до сих пор признания своих подобных тревожных чувств отождествляется с признанием слабости, после которого ты уже никогда не будешь на коне. Только шутка в том, что если не признаться себе в своих переживаниях, может случиться так, что потом уже не будет того, кому надо будет быть на коне.А еще есть и другая проблема в случае непризнания своих тяжелых чувств. Все свои боль и бессилие очень легко анестезировать агрессией. Именно поэтому сейчас столько злобы, нападений, конфликтов. Чем больнее человеку, тем сильнее он будет хотеть ранить другого. Чтобы хоть как-то успокоиться. Поэтому многие будут сидеть в интернете, кидаться словами, исходить от ненависти на врагов, потому что ведь это они такие-сякие виноваты в том, что больно. И будут бить, причинять боль другим, жалить, только бы не слышать как на самом деле больно им самим.Когда я хочу начать кого-то мочить в ответ за то, что он говорит и делает зло, я напоминаю себе, что это лишь оттого, что ему очень больно сейчас. А когда я слышу свое желание напасть, я обращаюсь к себе и спрашиваю, насколько больно мне. И что я могу сделать для себя, чтобы унять эту боль. Потому что если я из своей боли нападу на человека, то его боль только усилится, а с этим усилится и его ответная агрессия. А это получается реально безвыходный круг.Этим размышлениями я хотела сказать следующее: Будьте бдительны к своей боли, к боли других людей. Старайтесь поддерживать других, спрашивайте о том, нужна ли им ваша помощь. Не избегайте своего бессилия. Просите помощи для себя. Я понимаю, что только открывшись тому, что мы на самом деле испытываем, разделив это с другим человеком, либо излечив себя самому, мы можем реально оказать влияние на то, что происходит сейчас в наших городах, странах, мире. Вы должны понимать, что ваше участие, ваша помощь в итоге может оказать целительный эффект на множество людей. Если внутри каждого из нас будет меньше боли, то она не будет стремиться материализоваться в конфликты, войны и разрушения.А уменьшить эту боль можно только признав ее существование. И попросить о помощи. У других — для себя. Или у себя — для других. Боль — это не слабость. Грусть — это не слабость. Печаль — это не слабость. Депрессия — это не слабость. И даже бессилие — это не слабость. Слабостью они становятся тогда, когда начинают разрушать вас изнутри. И тогда вы точно слабеете.Найдите человека, который разделит с вами ваши чувства. Особенно это я говорю нашим сильным и мужественным мужчинам. Мужчины, поверьте, для женщин это будет только откровением, что вы переживаете чувства. И очень возможно, что получив поддержку от близкого человека, который разделит их с вами, вы станете намного более сильными и уверенными, чем скрывая все это и делая вид, что вы бетмены. Включите свет и осветите свою боль. Позвольте ей выйти наружу и преобразоваться. Не бойтесь просить помощи. Глупо ее не просить, а делать вид, что все хорошо, когда реально все плохо. Задумайтесь над этим.

Показать полностью…