11 апреля 2025
Перевела давнее видео классного выступления доктора Расселла Баркли, профессора, клинического психолога и мирового эксперта по СДВГ.
Обращение к родителям.
Всё, что мы узнали за последние 20 лет исследований: нейровизуализация, поведенческая генетика, психология развития, нейропсихология — можно свести к следующей фразе: вы не проектируете своего ребёнка.
Природа никогда не позволила бы этому случиться. Эволюция не позволила бы одному поколению любого вида иметь так много влияния на другое поколение. Такого не было никогда, такого нет и сейчас. Значит ли это, что стимуляция развития ваших детей не имеет значения? Нет, потому что стимуляция лучше, чем депривация. Но идея "больше стимулирования для большего развития" неверна. Должно быть столько стимуляции, чтобы обычному мозгу 98% детей хватило, и всё. Остальное вообще не в ваших руках. Эта базовая идея в последние 20 лет мутировала в нечто странное: если "немного стимуляции" хорошо, значит, "тонна стимуляции" должно быть ещё лучше.
Ваш ребенок рождается с 400+ психологических особенностей, которые проявятся или не проявятся по мере его взросления, - но эти особенности не имеют лично к вам никакого отношения. Ваш ребенок — это не чистый лист, на котором вы можете писать. Ваш ребенок - это генетическая мозаика из кусочков большой семьи, уникальное сочетание черт и особенностей, характерных для всей вашей семейной линии. Так что идея лично вашего влияния на то, каким будет характер ребёнка, IQ, академические достижения и все остальное - просто неверна.
Мне в этом плане больше нравится идея про пастуха: он не создаёт овец, он их пасёт. Если же считать себя инженером-проектировщиком овец, то ведь тогда вы несёте ответственность за все — и за то, что идет хорошо, и за то, что идёт плохо. Вот почему родители приходят к психологам с таким огромным чувством вины, оно больше, чем мы когда-либо видели у предыдущих поколений. Сегодняшние родители считают, что всё дело в них и в том, что они делают. Если они что-то делают неправильно, их ребёнок получает проблему.
На самом деле, верно ровно обратное. Результат не имеет ничего общего с вашим конкретным родительским брендом. Так что лучше перестать думать о себе как об инженерах, и вернуться к идее пастуха: я - пастух уникальной личности. Пастухи — вообще-то могущественные люди: они выбирают пастбища, на которых овцы будут пастись, развиваться и расти. Они определяют, правильно ли питаются овцы; они защищают овец, и делают много чего ещё. Окружающая среда очень важна, но она не создаёт овец. Также ни один пастух не сможет превратить овцу в собаку. Это невозможно. Хотя это ровно то, что многие современные родители пытаются сделать. Особенно часто это делают родители нейроотличных и особенных детей.
В общем, отступите назад, на позицию пастуха этого странного существа. Вы можете спроектировать пастбище, и всё остальное. Это очень важно. Но овца останется овцой.
Эта идея, этот взгляд на воспитание детей здорово освобождает родителей! Признание того, что перед вами - уже уникальная личность, а вы - её пастух, позволяет вам наслаждаться представлением. Так что, родители, открывайте бутылку шардоне, сбрасывайте тапочки, откидывайтесь на спинку кресла и наблюдайте за происходящим. Вам не дано задавать основные характеристики этого существа - так что остаётся только получать удовольствие! Все равно это долго не продлится, они сбегают в колледж быстрее, чем мы успеваем опомниться.
Если вы думаете, что то, что вы делали с ребёнком, определяет весь жизненный путь этого человека, то вы глубоко ошибаетесь. Это УЖЕ уникальная личность. Пусть они растут, пусть они цветут и благоухают. Пожалуйста, создавайте для этого соответствующую среду. Но не пытайтесь пересоздать их самих.
10 апреля 2025
Попадание в ситуацию абьюза - спуск в ад по ступенькам, каждая из которых настолько мала, что почти незаметна.
Может казаться что ты идёшь по ровной поверхности. Долго-долго-долго, с каждым шажком привыкая к тому,, что все больше уходишь под землю.
Сперва вы ехали в машине, и ты захотела пить, а он не остановился у ближайшей заправки, только сказал "не маленькая же, потерпи".
Но ведь и правда не маленькая. Он же терпит!
Потом ты обыграешь его в настольный теннис, и он не будет разговаривать с тобой весь вечер. И ты вдруг поймёшь, что действительно переборщила со своей радостью, задела человека.
С этого момента ты будешь сомневаться в своих потребностям чувствах. А ну опять выразишь что-то не то? Подобные сомнения - это даже не звоночки, это уже набатный звон, но ты его не слышишь.
Потом он обвинит тебя в том, что ты смотрела на его друга. Ты не смотрела на друга вообще, но факты тут неуместны. Если он сказал, что его унизили - значит, он прав. Тебе страшновато, но ты помнишь, что вы любите друг друга и искренне желаешь стать лучше.
С этого момента ты перестанешь доверять своим взглядам, словам, поступкам. Твои плечи поднимутся вверх и там и останутся. Твоя походка утратит лёгкость, а улыбка превратится в вымученную гримасу.
Потом он скажет, что твои близкие - тупые потребители и похожи на скот. Что ему стыдно бывать в их обществе. И тебе тоже будет стыдно и почему-то больно, но ты перестанешь отвечать на их звонки в его присутствии. Потом звонков станет меньше.
Потом он швырнет в стену неправильно приготовленный тобою сэндвич, и он пролетит совсем рядом с тобой. Но рядом - не считается, хотя твои руки трясутся мелкой дрожью. Он точно не хотел ничего плохого - просто ты ну уж очень много косячишь.
В этот момент свет над головой начнёт гаснуть, и ты поймёшь, что никто в мире, кроме него, не разглядит тебя в сгустившейся тьме.
Тогда он впервые поднимет на тебя руку.
Утро.
Сижу в раздевалке после тренировки, шарю под лавкой – где-то там в окружении чужой обуви спрятались мои жизнеутверждающе-жёлтые кроссовки.
А у нас в раздевалке такие порядки: вещи обычно оставляют в шкафчиках, а обувь внизу – либо под скамейкой, либо засовывают под шкаф. Но есть и посетители, которые убирают обувь в шкаф тоже.
Есть у нас одна такая любительница. Она и свою обувь убирает (на здоровье), и моя ей периодически не даёт покоя (зря).
Вот и сегодня опять говорит мне:
- Вот вы не убираете обувь, а зря! Украдут! Почему вы её оставляете?
- Потому что у меня высокая степень доверия к миру, - отвечаю.
- Подумаешь, доверие! Украдут – будете знать!
Напомню, кругом просто куча обуви стоит. То есть дух места говорит о том, что в принципе, возможны неприятные инциденты, но в целом тут вполне безопасно. Но что такое реальность по сравнению с внутренним нарративом? Плюнуть и растереть.
-Допускаю, могут украсть. Но я знаю, что мне проще заработать на новые кроссовки, чем каждый день переживать по поводу их сохранности.
Я и вправду допускаю, что могут украсть. Более того, у меня дважды (дважды!) тырили йога-штаны в клубах, где я работала как преподаватель.
Но ещё я думаю, что тревога по поводу и без жрёт просто дохрена сил, которые я выбираю направлять на другое. Плохое всё равно случается, но по итогу к нему лучше готов тот, кто не парился по пустякам, чем тот, кто истощился, пока боялся каждого шороха.
Дама (блондинка лет сорока пяти-сорока восьми), однако, не унималась:
- Ох, а вы ведь вводите людей в искушение!
- Их искушение – их ответственность, - бурчу я на автомате.
Ибо одна из заповедей терапевта звучит «Да не возьмешь ты на себя ответственность за чувства и поступки ближнего своего, и не попутай берега ныне и присно и вовеки веков, воображая, будто способен управлять внутренним миром други твоя. Сними корону и проспись, аминь!».
- А вот бог с вас ведь за это может спросить! Ведь сказано в писании о том, чтобы не вводить ближнего в искушение! Бог с вас спросит! Вы искушаете!
«Ох нихуя себе» - сказала я себе, - «в этой картине мира не только люди не заслуживают доверия, но и бог, похоже, так себе персонаж». А вслух ответила цензурно:
- Вы знаете, бог, в которого я верю, не такой придирчивый.
- А откуда вы знаете, какой он?
- Я не знаю. Но ведь и вы не знаете. И никто не знает.
И тут она замолчала.
Я обулась в тишине, вышла из раздевалки и по дороге домой вспоминала Марка Твена.
Точнее, Геккельбери Финна на воспитании у вдовы Дуглас и её сестрицы мисс Уотсон, когда каждая из них пыталась разъяснить ему свою версию священного писания: «Я уж так и рассудил, что есть два бога: с богом вдовы несчастный грешник еще как-нибудь поладит, а уж если попадется в лапы богу мисс Уотсон, тогда спуску не жди. Все это я обдумал и решил, что лучше пойду под начало к богу вдовы, если я ему гожусь, хотя никак не мог понять, на что я ему нужен и какая от меня может быть прибыль, когда я совсем ничего не знаю, и веду себя неважно, и роду самого простого».
Так вот, поскольку я веду себя неважно и не показываю никаких перемен к исправлению, то пойду под начало к богу вдовы – насвистывая, с чашкой кофе в руке и в желтых кроссовках.
