Татьяна Громова

Я та, у которой "все хорошо"
И даже тогда, когда боль разъедает
И хочется просто уткнуться в плечо,
Но только вот рядом плеча не бывает.

Я та, о которой всегда говорят
Те люди, которые вовсе не знают,
Как много тех ран, что ночами болят,
Лишь видят улыбку, что их покрывает.

Я та, из разряда "смогу все сама"
И та, что никогда не покажется слабой.
И есть рядом люди, но по жизни одна.
А хочется стать для кого-то той самой.

А хочется просто уткнуться в плечо,
Чтоб слезы не прятать, когда одиноко,
Чтоб кто-то заметил, что "все хорошо",
Так часто скрывает насколько все плохо...

Пока нет комментариев

КАК ВЫПЛАКАТЬ НЕВЫПЛАКАННЫЕ СЛЁЗЫ? УПРАЖНЕНИЕ "ДОЖДЬ".

От автора: Иногда мне кажется, что я плачу. ...
Но это всего лишь дождь.
Дождь души!
Что мы знаем про слёзы?

Основное : "Сильные не плачут" и "Поплачь легче будет!"

С запретом на слезы мы сталкиваемся с детства:

- Ну-ка нюни убрал! - это мальчикам, а девочки как мальчики. Вот и копятся где - то слезы с самого детства, прибывают и прибывают за годы жизни.

Их присутствие можно определить по кому в горле, пощипыванию в носу, можно посмотреть на себя в зеркале и увидеть зареванное по жизни лицо и мешки под глазами. И ничего не увидеть тоже можно. Слезы умеют играть в «прятки».

Из бесед с пациентами.

Обращаю ваше внимание Уважаемые коллеги и читатели, что пациенты изначально посторонние друг другу люди.

Давайте зададим себе вопрос:

Что мы чувствуем когда видим плачущего человека?

Обычно это тяжелые чувства. Основные :

Жалость

Вина

Беспомощность

Жалость иногда воспринимается как сочувствие: «Бедненький, несчастненький, болезненький, да как тебе не повезло, да за что же это?!».

Жалость отнимет все силы, размажет мало не покажется!

Вина. Как будто мы виноваты в том, что с человеком произошло. Как будто при нашем непосредственном участии сложилась его ситуация. Помните, что ситуация только его, и вы к ней не имеете никакого отношения.

Он плачет При Вас.

Бессилие и беспомощность. Мы не в силах на раз-два изменить ситуацию плачущего человека. Иногда это просто невозможно.

Ещё, наверное, имеет место быть Злость, потому что чужие слезы способны испортить настроение.

Поэтому проще сказать:

Ну-ка давай не кисни! Слезки вытри! Улыбнись! Плакать нельзя!

В эти моменты мы думаем больше о себе, о своем комфорте, а не о плачущем человеке, и тем самым предлагаем ему загнать слезы внутрь.

На самом деле со слезами выходит тяжелое чувство, которое сложно пережить. Своеобразное таинство.

Некоторые опасаются плакать, потому что слез накоплено очень много и стоит только чуть-чуть всплакнуть, и рыдания не остановить.

Поэтому предлагаю Вашему вниманию упражнение «Дождь», которое хорошо себя зарекомендовало за годы работы с невыплаканными слезами.

Клиенту предлагается представить (вспомнить) дождь и смотреть на него. Наблюдать за каплями, слушать шум, вдыхать запах до тех пор пока дождь не закончится, и не засияет солнце.

Дождь может быть проливной, моросящий, грибной, грозовой, с облаками и тучами, громом и молнией. Любой!

Смотрим на дождь и говорим:

Я разрешаю тебе пройти. Я разрешаю тебе пролиться.

Пример работы с упражнением «Дождь» в группе.

Работа в палате. Женщины: Александра, Светлана, Ольга, Елена, Марина.

Плакать в больнице неудобно, а есть о чем. Невыплаканные слезы имеют свойство разъедать изнутри как кислота, поэтому единогласно было решено сделать это упражнение.

Александра: Я вспомнила дождь. Грибной. Нити. Капли с листочков скатываются.

Светлана: Мой льёт как из ведра. Темная ночь. Слышу как барабанит по шиферу.

Ольга: Дождь как дождь. Обычный осенний. Холодно. Грязно.

Елена: У меня нет дождя. Черная туча есть. Молнии сверкают. Гремит гром, а дождя нет.

Гром и молнии - это гнев. Поэтому в таких случаях важно разрешить молнии ярко блистать, грому греметь. Тяжелым облаками разрешить проявить все свои чувства.

Елена: А теперь пошел!

Марина: У меня нет дождя! Есть густой туман!

Туман состоит из очень маленьких капель. Разговариваете с ними так же как с дождем.

Александра: А у меня уже солнышко! С листьев докапывают последние капли, чувствую запаха озона.

Светлана: Мой еще льёт, но уже не такой сильный и днем. Я вышла на террасу и смотрю на дождь.

Ольга: Прекратился дождь. Ветер теплый, солнце, сохнет осенняя грязь.

Елена: Туман рассеился. Вижу мокрый луг. Раннее утро. Заря. Я босиком иду по траве. Так здорово и легко дышится!

Елена: Дождь уходит и громыхание где-то далеко.

Предлагаю дождь вернуть, чтобы он никуда в вашем психологическом пространстве не спрятался!

Елена: Возвращаю, гремит очень сильно. Разрешаю греметь, разрешаю проявлять себя. Ливень!

Для тех чей дождь закончился и появилось солнце. Разрешите себе принять его тепло, его заботу, силы, которые оно даёт.

Ольга: Мы онкологические больные! Нам на солнце нельзя!

Здесь речь идет об энергии Солнца как образа, как символа . Вам не нужно стоять под палящим солнцем!

Ольга: Понятно!

Если дождь не закончился, а такое возможно. Накопления слез разные. Продолжаем выполнять упражнение. Если уж очень разошелся, периодически на него посматриваем и занимаемся своими обычными делами, как появится солнце принимаем тепло, заботу, силы, энергию.

Все участники отметили, что желание плакать ушло, стало легче дышать, проще общаться с родственниками и друг другом.

Слезы – это следствие, причины обсуждаются по желанию.

Самый долгий за мою практику дождь был три дня .

«Дождь» в индивидуальной работе .

Бывает так, что клиент говорит: « Я хочу плакать» и старается всеми силами успокоиться, в таком случае можно предложить представить дождь.

Клиентам, которые хорошо знакомы с этой техникой предлагаю: «Идем на дождь?» -«Идем!» Клиент встает и ходит по кабинету представляя дождь вдоль стены, или над собой.

Обычно пять-десять минут достаточно.

Желание плакать проходит, телесные ощущения меняются в лучшую сторону, если работали с образом, то положительная трансформация.

Пока нет комментариев

Почему в токсичных отношениях жертва чувствует себя комфортно «счастливой» и не хочет из них выходить? Потому что у эмпатичных людей в токсичных отношениях возникает биохимическая зависимость. Важно понять, что удерживает не абьюзер и не сами отношения, а патологическая привязанность. Психологическая травма от абьюзивных отношений завоёвывает эмоциональный мозг, влияя на гиппокамп и миндалевидное тело, выключая префронтальную кору, контролирующую мыслительную деятельность.Описываемые зоны головного мозга ответственны за проживание эмоций, импульсивность и самоконтроль, чувствование страха, усвоение, восприимчивость к обучению, за распланирование и принятие решений.Психологическая травма в абьюзивных отношениях также мешает связям между правым и левым полушариями головного мозга, притормаживая активность левого полушария, что провоцирует утрату исполнительной функции (умение соединять между собой и структурировать эмоции, разрешать проблемы и принимать правильные решения).Важно вспомнить об этом страдающей стороне, когда возникнет желание винить себя за «ненормальное» поведение. В минуты хаоса мозг жертвы абьюзера работает против неё.Основой токсичных отношений является травма привязанности. Она формируется в момент явного проживания эмоционального опыта, который подталкивает жертву привязаться к абьюзеру, чтобы выжить. Так заложник становится на защиту похитителя, жертва инцеста выгораживает родителя, а эксплуатируемый работник не может психологически обвинить руководителя в злоупотреблении властью и уничижающим поведении. Описываемая привязанность к абьюзерам, причиняющим боль, ослабляет бдительность, вызывая тем самым психологическую зависимость.Жертвы абьюзера, обладающие такой связью, хотят всеми силами изменить своего угнетателя, пытаясь помочь ему осознать, что его поступки неверные.Страдающий партнёр зачастую винит себя в том, что не справляется с этой задачей. Травма привязанности вынуждает его утрачивать веру в личное чувствование реалий, что причиняет ему ещё больше опасности и страданий. Жертвы абьюзера хотят не допустить последующее насилие путём возобновления отношений, но это неотвратимо влечёт к ещё большей боли.Осознание того, почему жертва продолжает такие отношения, поспособствует тому, чтобы прекратить себя винить и в итоге прервать эту разрушающую связь. Подобно стокгольмскому синдрому, травма привязанности вынуждает жертву, пребывая под влиянием абьюзера выгораживать его, даже после пережитого эмоционального и физического насилия.Уничижительную связь жертве очень сложно разорвать, и агрессор делает всё возможное, чтобы её сохранить, продолжая свой «террор».Мозг жертвы работает против неё, не позволяет увидеть всю ситуацию со стороны, правильно её оценить и выйти благополучно из таких отношений.Биохимическая связь жертвы с абьюзером сохраняет травму привязанности и такие химические вещества, как адреналин, окситоцин, кортизол, дофамин, серотонин, обладают первенствующей ролью в развитии патологической привязанности в описываемых отношениях.Любовные переживания у жертвы абьюзера активизируют участки головного мозга, которые вовлечены в формирование ощущения удовлетворения и выработки системы вознаграждения. Любовь вперемешку с душевными терзаниями оказывает на мозг жертвы сильнейший эффект .Ошибка жертвы заключается в том, что она пытается мириться со своим тираном, договариваться, выстраивать отношения так, чтобы было хорошо обоим, старается изо всех сил, как в медовый месяц и при этом испытывает душераздирающую боль.Зачастую жертвы абьюзера сверхчувствительные люди, испытывающие эмоциональные переживания значительно сильнее простых людей. Как ни парадоксально звучит, но любовь между абьюзером и жертвой позволяет вырабатывать дофамина во много раз больше, чем в обычных здоровых отношениях.Дофамин является нейромедиатором, связанным в головном мозге с центром удовольствия, и играющим основную роль в развитии желаний и привязанностей. В начале отношений абьюзеры в прямом смысле слова засыпают свою жертву восхищением и вниманием. Когда от «романтической волны» начинает интенсивно вырабатываться дофамин, жертва оказывается под мощнейшей эйфорией, и это ощущение сродни с наркотической зависимостью.Любовь активизирует участки мозга, связанные с тягой и зависимостью, даже если это безответная любовь. По этой причине жертва испытывает сильнейшую эмоциональную ломку, если абьюзер, то отдаляется, то вовлекает в «эмоциональные качели», приближая, чтобы потом оттолкнуть.Что же делать жертве ? Необходимо перестроить мозг таким образом, чтобы он фиксировал тех личностей, кто разрушителен для него. Самостоятельно это сделать фактически невозможно. Поэтому без помощи практического психолога решить эту проблему будет нереально.Что не нужно делать Пытаться выяснить отношения, говорить «правду в лицо» агрессору. Верить уговорам, клятвам, прощениям. Абьюзеры не меняются, возвращаться к ним не нужно. После расставания они зачастую звонят и предлагают встретиться для разговора, это является уловкой, чтобы снова «вернуть в свои сети» жертву.Нельзя себя винить в том, что случилось. Абьюзер издевался не потому, что жертва в чём-то виновата и плоха, а потому, что у него психологическая тяга кого-то мучить.

Пока нет комментариев

УНИЖЕНИЕ: Самая сильная ПСИХОТРАВМА

Можно иногда ссориться и ругаться. Но унижать нельзя. Никого и никогда. Потому что всё забывается, а унижение мы помним всю жизнь…
Унижение – одна из наиболее тяжёлых психотравм. Унижение разрушает главную моральную ценность личности – чувство собственного достоинства. Когда человек испытывает унижение, у него начинает развиваться невроз. Это доказано научно.

Унижение разрушает чувство собственного достоинства.

Какие бы тренинги и психологические методы воздействия вы не использовали, унижение неотвратимо разрушает организм, отравляет сознание. От череды унижений человек может физически погибнуть.

Поэта Николая Рубцова пригласили с писателями на теплоходную прогулку.
Он был человек пьющий, как многие поэты, неустроенный, с подмоченной репутацией. И место ему выделили в коридоре. Все писатели в каютах,
а Рубцов – в коридорчике, на топчане.

Правда, писатели каждое утро интересовались, удобно ли поэту в коридорчике? Как спится? Не дует ли? Не жёстко ли?
Поэт говорил, что вполне удобно. И после познавательной прогулки
принялся пить горькую, вконец опустился, а потом и вовсе убили его...

Хотя должен был привыкнуть – детдомовец всё же. Нищий. Пьяница...
Но, к унижению душа привыкнуть не может.

И это прекрасно знал Чехов, который всегда подавал нищим.
Товарищ сказал Чехову: вы, мол, умный человек. Прозорливый и скептичный. Зачем вы им даёте деньги? Пропьёт ведь ваш полтинник!
А Чехов ответил: не надо, мол, унижать отказом и без того униженного человека. Ему ведь тогда только одно останется – в омут головой.
А милостыня – как уважение. Как признание его существования.
И надежда на исправление…

И поэтому так иногда неловко просить и боязно: не отказа мы боимся.
А унижения, с ним связанного. Поэтому ссориться можно иногда. Ругаться.
Но унижать – не стоит. Никого и никогда. Потому что всё забывается,
а унижение мы помним всю жизнь...

Пока нет комментариев