Элла Волкова
16 апреля 2025
МАРИНА АРАПИДИ: ЖИЗНЬ ПО СОБСТВЕННОМУ СЦЕНАРИЮ
Книга о том, как освободиться от инфантильных претензий, поверить в свои реальные силы и учитывать собственные ограничения; как научиться заботиться о себе и удовлетворять свои потребности, чтобы делать осознанный выбор; и о том, как увидеть запреты, которые лежат в основе вашего жизненного сценария, и выстраивать новые, по-настоящему близкие отношения - с собой и другими.
Часто черты характера путают с темпераментом. Темперамент – это особенность человека, отражающая скорость процессов возбуждения и торможения в центральной нервной системе. Существует четыре типа темперамента: сангвиник, холерик, флегматик и меланхолик. Первые два типа более «быстрые», вторые более «медленные». Если характер можно изменить, то темперамент постоянен, и его лучше знать и учитывать. В чистом виде один его тип почти не встречается в реальной жизни, обычно – сочетание двух.Темперамент мы получаем при рождении, а вот характер у нас формируется в течение первых пяти лет жизни. И все, что будет заложено в это наше волшебное детское время благодаря наследственности и воспитанию, станет определять нашу жизнь и нашу судьбу.Давайте разберем процесс формирования так называемых дефектов. Вернемся к теме потребностей. Мы с самого рождения, а вернее, еще с внутриутробного периода, нуждаемся во многом – в любви, принятии, внимании, прикосновениях, нежности, общении и многом другом. И когда нам чего-то из этого списка не хватает, возникает страх. Он гонит нас искать способы, как компенсировать, как достать, как получить то, что нам необходимо. Ребенок смотрит по сторонам и учится у того, кто ближе всего к нему: у самых родных и близких. Он учится у мамы и папы способам удовлетворения своих потребностей. Разным способам, часть из которых потом назовут дефектами. А пока это всего лишь методы достижения желаемого.Если какой-то дефект начал вам мешать, это говорит о том, что минусы от этого способа удовлетворения своих потребностей перевесили плюсы и надо просто найти другой путь.Если одним волевым решением отменить один из дефектов, то как же вы будете получать желаемое? Все наши потребности сильнее нашей же воли, за каждую из них отвечают разные участки мозга. И если вы просто запретили себе быть жадным или эгоистичным, просто так взяли и запретили, не предусмотрев других способов получения того, что давали жадность и эгоизм, то… То глубинные потребности с голоду сметут шквалом всю вашу выдержку и приведут вас к старому привычному методу достижения цели или создадут новый дефект.Это очень хорошо заметно у людей, собирающихся бросить пить, или курить, или объедаться на ночь. Просто кодировка, просто решительное намерение не ликвидируют проблему. И алкоголь, и никотин, и еда дают удовлетворение определенных потребностей. Например, алкоголь дарит расслабление, и если его просто исключить, ничем не заменив, то через день-два-месяц внутреннее психоэмоциональное напряжение так вырастет, что тяга к привычному и «легкому» пути снятия напряжения приведет к срыву. Крышка вашей силе воли! Еще раз: наши потребности обитают в рептильном мозге, где живут инстинкты и глубинные страхи. Глубинное и древнее сильнее. А сила воли живет в неокортексе, в новом и молодом мозге. Поэтому обязательно, если убрали один, ставший вредным способ удовлетворения той или иной потребности, на его место учитесь внедрять пять новых.
Показать полностью…
Почему нормальные, казалось бы, люди проявляют жестокость? Тут действует защитный механизм идентификации с агрессором, когда человек, однажды столкнувшийся с насилием, вместо сочувствия к себе и другим выбирает обесценивание этого опыта, как будто его это не касается.
Жертва бессознательно перенимает черты, поведение или установки обидчика и угнетателя, например, чтобы снизить тревогу («Если я буду на него похож, он перестанет мне угрожать»), контролировать ситуацию («Я вовсе не беспомощный!») или оправдать происходящее («Он прав, а значит, я это заслужил»).
Идентификация с агрессором опасна тем, что помогает психике выжить, но закрепляет токсичные модели поведения: вместо того, чтобы сопротивляться, человек присоединяется к агрессии, перенося её дальше — на самого себя и окружающих.
Именно поэтому жертвы абъюза часто оправдывают партнера и бывают жестоки или равнодушны к собственным детям, подвергая их опасности. Запуганный, затравленный ребенок выбирает насмехаться над слабыми, беря пример со своих родителей. И классика жанра — стокгольмский синдром, когда жертвы защищают тех, кто им открыто вредит и использует.
Идентификация с агрессором заставляет женщин с опытом насилия переносить свою боль на других: "Я терпела, и ты терпи". Сколько мы видим случаев жестокого обращения в роддомах, например. Или когда матери отказывают в элементарной поддержке дочерям, которые стали жертвами домашнего или секcyaльного насилия ("Сама виновата. На меня не рассчитывай"). Нет больших женоненавистниц, чем сами женщины. И это очень печально, потому что отражает их отношение прежде всего к самим себе, к собственной боли, которую они выбрали таким образом не замечать, замуровав её поглубже, похоронив под толстым слоем защит.
Осознание этой стратегии — первый шаг к выходу из порочного круга, потому что невозможно быть счастливой, открытой и женственной, если не можешь позволить себе быть живой, уязвимой и внимательной к собственным чувствам.
Если не приравнивать любовь к сексу, то никакой проблемы нет.
Действительно, один человек никогда не может удовлетворить ВСЕ психологические потребности другого - с кем-то весело, с кем-то можно поговорить о серьёзном, с кем-то схожие увлечения и вместе интересно. И это нормально.
Просто не нужно спать со всеми этими людьми.
