Заметки о стыде и сексуальности

Ночь. Сижу в кресле, пью травяной чай из родных мест. В теле тепло. В животе разливается жара.

Я помню день, когда впервые почувствовала таз. Кажется, это было в 2010-м. Я уже начала погружаться в тему телесности, знала про блоки и про то, что зажимы в тазу — это нехорошо, пыталась их расслабить, но… как можно расслабить то, чего не чувствуешь? А тут случилась группа по пяти ритмам у Гиршона. Для кого о чем, а для меня: «Привет, Оля. Я твой таз». Одно из самых потрясающих знакомств в моей жизни, влюбленность, потом сложности в отношениях, кризисы, недопонимания, а сейчас теплота, ребенка вот родили вместе :) А если серьезно, то это небольшое размышление о женском стыде тела, о сексуальности и о том, что делать, когда невыносимо стыдно. Признаюсь, писать об этом — новая степень открытости для меня. Всем стыдящимся посвящается.

Со стыдом я встречалась часто, но каждый раз боялась идти с ним на контакт, предпочитая пройти мимо, как неприятного старого знакомого. Впрочем, бессознательное не давало мне уснуть: мне часто снились сны, где я занимаюсь любовью с женщинами. Я даже начала сомневаться в совей гетеросексуальности, но вскоре уверенность вернулась. Разгадка была в телах этих женщин: все они были несовершенны, но каждый раз я ими восхищалась. Стало ясно, что эти сны — попытка полюбить свое тело в его неидеальности.
Темой стыда я вплотную занялась за пару месяцев до родов, когда поняла, что он может помешать прожить роды как естественный процесс, без анестезии и прочих вмешательств без необходимости.

Прежде, чем читать дальше, почувствуйте стыд и ощутите, как он проявлен в теле. Что стыд делает с вашим телом? Ответ на этот вопрос необходим, чтобы дальше мы смогли разговаривать на одном языке.

Первое. Удалось ли ощутить, что телесно стыд заставляет тело сжиматься, исчезать? «Хоть бы провалиться сквозь землю». Вектор этой эмоции направлен вовнутрь, все пространство моего тела стремится сжаться в маленькую точку, сгореть от стыда. Есть у меня фантазия, что вектор вовнутрь и есть тайный смысл стыда — помочь человеку вернуться в себя. Когда я ощущаю себя телесно, когда я смотрю не снаружи на себя, а из себя вовне, тогда места для стыда не остается. Внутренней реальностью, проявленной в ощущениях, я ощупываю реальность внешнюю. В сексе — особенно явно. На практике точка внимания смещается просто: если становится стыдно остаться голой, нужно переключиться на ощущения с теле. Я пробегаюсь вниманием по телу, вижу места наполненные, живые, замечаю островки нечувствительные, холодные, смотрю в эти напряжения, а потом медленно и бережно отогреваю, пускаю в них движение, дыхание или звук. Иногда достаточно просто поменять позу или вздохнуть глубже, и я возвращаюсь в себя, и я готова взаимодействовать с человеком прямо, а не через заведомо ложную картинку «а как он на меня смотрит». А уму можно оставить фразу: «Мной любуются». Этот процесс я называю «вытащить из себя посторонних».

Второе. Возвращаясь к тазу. Так уж случилось, что на все функции органов малого таза нынче наложено гласное табу. Дефекация, мочеиспускание, секс — за закрытой дверью. И если в семье не пожалели сил подчеркнуть эти общественные запреты, то в тазу образуется сплошной зажим, с которым ох как трудно жить: нечувствительность и ее следствия в виде запоров, циститов, гинекологических проблем и прочих радостей.

Когда я стала наблюдать за собой в состоянии стыда, то обнаружила букет небольших, точечных, но очень стойких зажимов. Расслабить их было невозможно. Если нельзя расслабить, значит, можно просто наблюдать. Не уверена, насколько это уместно в этой теме, но мне вспоминается образ из детской книжки «Приключения Люси Синициной и Люси Косициной»: одна из Люсь стирала штору, и, как только она выжимала ее краешек, он снова наполнялся водой. Люся впала в отчаяние, а штору достирала мама. Так было и с моими зажимами: стоило их чуть расслабить, как они возвращались. Я решила не сопротивляться и следовать за процессом: не могу расслабиться, значит, напрягаюсь сильнее, но уже сама, произвольно. Сейчас я не могу сказать, что таз свободен на все 100, но чувствую я его тоньше: вот моя матка, а вот мой кишечник. Неплохо для того, кто не ощущал таз вообще.

Здесь есть еще один нюанс. Небольшие по площади напряжения, например, в районе прямой кишки или влагалища, могут быть телесно невыносимы. Это даже не боль, это то, от чего хочется отвернуться, то, от чего тошнит. Когда я сталкивалась с таким, то переводила внимание на менее табуированную зону: лучше всего начать с живота. Прекрасно о животе написано в «Биоэнергетических опытах» Лоуэна, книге, ставшей классикой телесно-ориентированной психотерапии. Мы привыкли втягивать живот, а теперь, физического и эмоционального здоровья ради, нужно научиться живот выпускать. Лоуэн рассказывает, как.
Третье. Несмотря на то, что о сексе говорить уже можно, труднее всего о нем говорить с тем, с кем им занимаешься. А все потому, что нет языка: романтичные метафоры опускают всю плотскую суть процесса, а названия либо выхолощены, как в кабинете у гинеколога, либо грубы. Для меня в этом плане оказались целительными тексты двух женщин.

Первая — К.П. Эстес в своей книге «Бегущая с волками», процитирую отрывок: «Когда мне было двадцать с небольшим, мне довелось испытать два связанных с телом переломных переживания, которые шли вразрез со всем тем, чему меня учили. Во время недельного женского сбора, как-то ночью у горячего источника, я увидела обнаженную женщину лет тридцати пяти. Ее груди были высосаны детьми, живот исполосован рубцами, следами многочисленных беременностей. Я, тогда еще совсем молодая, испытала чувство жалости, глядя на эти отметины, изуродовавшие светлую тонкую кожу. Кто-то заиграл на маракасах и барабанах, и она стала танцевать. Ее волосы, груди, кожа, руки и ноги – все исполняло свой собственный танец. Какая красота сквозила в нем, какая жизненная сила! От ее грации заходилось сердце. Я всегда посмеивалась, когда про кого-то говорили: «У нее в чреслах огонь». Но в ту ночь я его увидела. Я увидела мощь ее бедер. Я увидела то, что была приучена не замечать, – мощь женского тела, воодушевленного внутренним огнем. Прошло почти три десятка лет, но я до сих пор вижу, как она танцует в ночи, и меня до сих пор завораживает мощь ее тела».

Вторая — Людмила Улицкая с ее поздними романами «Зеленый шатер» и «Казус Кукоцкого», наполненными натуральной эротикой, простой, честной, но, главное, о любви.

Еще один текст появился совсем недавно, и, как мне кажется, он нам был нужен. Это текст Димы Зицера «Крекс, пекс, секс»  о том, как разговаривать о сексе с детьми. В комментариях не зря заметили, мол, «кто бы с нами поговорил». А почему нет? Никогда не поздно поговорить с собой маленьким. Мне пришла идея написать себе письмо, которое на практике превратилось в мемуары о том, как я узнала о сексе, как мне от этого было, когда появился стыд. Например, я поняла, что до определенного момента секс — это было просто нечто интересное, как, например, динозавры. И чуть позже на этот интерес наложилось отвращение. Откуда оно взялось? Вот, например, одна из «смешных» шуток моего детства. «Твоя мама что ночью делает?», — спрашивает шутник. «Спит», — отвечаю, разумеется. «По городу разносит?». Вот такой вот веселый каламбур.

Выписав такие вещи, я получила три страницы истории своей сексуальности. Очень познавательно, местами грустно, местами смешно, и очень ясно слышно, где в этом мой опыт, а где — всего лишь чужие голоса.

И тут мы подходим к четвертому. Стыд — это отвращение, направленное на себя. И главное в этой истории то, что стыдящийся человек относится к себе, как к объекту. Когда я рассматриваю свое тело в зеркале, и мне становится неприятно, я смотрю на себя чужими глазами. Ключевое — понять, чьими. Чей взгляд я присваиваю? Кого пора перестать водить с собой в спальню?

И последнее в этих заметках, пятое. Стыд нуждается в свидетеле. Когда проведена некоторая внутренняя работа, и тема стыда перестает быть невыносимо стыдной, пора поделиться своей историей: с любимым человеком, близкой подругой или в женском кругу, с психологом. Я сейчас делюсь с вами и исцеляюсь. Эта тема перестает быть такой серьезной и печальной, как слово «сексология», а становится еще одной дверью, войдя в которую я могу сделать себя живее.