Михаил Пащенко /
Лента
15 марта 2024
В тот или иной период жизни большинство людей проходит через периоды печали, испытаний, потерь, фрустрации или неудач,
которые являются настолько мучительными и кажутся настолько бесконечными, что их можно назвать своего рода темной ночью души.
Если ваш самый главный интерес в жизни связан со здоровьем, вы можете попытаться быстро преодолеть темноту. Но если вы ищете смысл, характер и внутреннюю сущность, то вы можете обнаружить, что темная ночь способна преподнести вам множество бесценных даров.
Вы можете увидеть, что смысл пребывания в темноте не в том, чтобы уговорить ее сделать вас более ярким и стерильным, но чтобы сделать вас более интересным человеком и подарить вам более увлекательную жизнь.
В терапевтические времена, подобные нашим, эти цели могут показаться странными. Но они в высшей степени человечны. Вместо того, чтобы дать вам безупречную, хорошо функционирующую личность, они дают вам богатое содержание. Вы становитесь человеком, которого стоит узнавать, стоит слушать и стоит любить, на всех уровнях существования.
...«Как я могла влюбиться в него? Неужели же я не видела, что это за человек? Он никогда не бывает настоящим, он закрыт, он - в маске... Стоит заговорить о чем-то, что касается чувств и переживаний, он немедленно сворачивает тему... Я пыталась достучаться до него, пыталась говорить о том, что меня волнует, но он отдалялся все больше. Как я могла допустить такое унижение? Как я могла влюбиться?» ...Мы стремимся к любви всей душой... Мы хотим быть любимыми, мы хотим душевности и тепла. Эта потребность происходит из нашей детской части... Потребность в любви - Нормальная, естественная человеческая потребность. Мы стремимся к любви, но также Пытаемся защитить себя от боли и переживаний... Открываясь, мы очень, очень рискуем. Партнер, которого мы избрали, может выйти навстречу, но может Отказаться это делать... И, если что-то идет не так, как мечталось, и отношения далеки от совершенства, Мы можем обвинять партнера – за то, что не смог стать идеальным, или же мы начинаем обвинять себя – за то, что рискнули открыться и подойти ближе. ...Ребенок всегда, без исключений – уязвим. Он уязвим в силу своего положения – ибо он зависит от других людей, он зависит от взрослых. Повзрослев, он будет выстраивать отношения - в том числе, в соответствии с тем, Какой опыт обращения со своей уязвимостью он получил. Будет ли он защищаться и скрываться, Или же сможет выдержать свое душевное обнажение, и обнажение партнера, Зависит от этого опыта прямо и непосредственно. Если ему в детстве было отказано в уязвимости – к примеру: Ему не позволили хоть с чем-то не справляться, или не хотеть (в бытовом понимании – лениться), ему не позволялось выражать чувства, в особенности – «нежелательные»; если, нуждаясь в помощи, он вместо нее получал лишь больше требований, унижения, отвержения; если, будучи несовершенным, он вынужден был поддерживать родительскую самооценку, реализовывать их собственные несбывшиеся надежды или же отстаивать себя в нечестной конкуренции с близкими людьми; если ему нельзя было рассчитывать на поддержку взрослого, будучи в трудной жизненной ситуации, то его опыт пребывания в уязвимости останется плачевным. Уязвимость тогда неизменно будет связываться со слабостью, немощью, в которой нет никаких шансов быть услышанным и поддержанным; Она будет синонимом боли, отвержения, насмешки, унижения, разоблачения с последующим обвинением и стыжением; Совершенно очевидно, что такой ребенок будет воспринимать прикосновение к своей уязвимости как нечто чрезвычайно болезненное и будет ее скрывать. И одновременно нужда - в поддержке - останется острейшей, и эта нужда будет искать удовлетворения. Повторюсь снова: любовь требует приближения; она, вместе с уязвимостью «исходит» из одного источника – «детской части»; и без одного не может быть другого. Как это ни парадоксально, но мы не можем любить партнера своей «взрослой» частью. Хотя «взрослый» - это зрелая, ответственная, поддерживающая часть нас, увы, она не в состоянии «создавать» близость. Отношения на уровне «Взрослый»-«Взрослый» могут быть уважительными, терпимыми, эффективными с точки зрения взаимодействия, но они не могут быть сокровенными, теплыми и близкими. Именно наша детская часть способна создать феномен любви и близости, и весь вопрос только в том, насколько наш прошлый опыт мешает или способствует тому, чтобы отношения выдержали испытание прошлой болью. Приближаясь к партнеру, мы в глубине души ждем от него, что он бережно обойдется с нашей уязвимостью, и это естественно. Однако, по закону ре-травмы он даст нам не больше, чем мы в состоянии сами себе дать. Он не обойдется с нашей раненой частью бережнее, чем мы способны вынести ее сами... ...«Я часто рядом с ней чувствую себя безмерно виноватым; за ее плохое настроение, за то, что позвонил не вовремя, забыл о годовщине встречи, не смог отложить дела для того чтобы встретиться... Вина уже превысила все возможные лимиты, и я все чаще злюсь на нее – за то, что она меня ввергает в такое состояние». Его история типична: несчастная, недовольная жизнью мать, отыгрывающая свое разочарование на детях. Он старался, как мог, но отсутствие границ не давало ему никаких шансов отдать ответственность матери. И теперь любое недовольство подруги снова ввергало его в вину, которую он испытывал перед матерью, и безнадежность с этим хоть как-то справиться... Понятно, что испытывая вину, мы не можем быть рядом с партнером, не можем сочувствовать и поддерживать. Это возможно только тогда, когда есть четкие границы: «Это ее чувства, ее субъективность. Я не виноват, и я - не плохой... Если ее состояние имеет отношение к моим действиям, я способен выслушать ее и, если сочту возможным, изменить свою позицию. Потому что мне эта женщина дорогА, и я готов вкладываться в отношения, а вовсе не потому, что я в чем-то виноват перед ней. ...Есть немало пар, которые, даже долго находясь вместе, никак не приближаются друг к другу, оставшись в немом сговоре «не раскрытия», избегая настоящей близости. ...«Мой муж не хочет брать няню ребенку, объясняя это нежеланием видеть чужого человека в доме. Я вымотана до предела, но я боюсь настаивать на том, что мне это очень нужно». «Почему?» «Потому что он тогда сочтет меня капризной и будет сердиться на меня, а я не смогу выдержать его недовольства; я сама себя уничтожу. Лучше я вытерплю эту нагрузку, чем пострадаю от его разочарования и последующего самообвинения». Способность ее родителей выносить ее уязвимость, учитывать пределы ее возможностей была столь мала, а последующее отвержение из-за «капризности» было столь непереносимым, что ей и теперь трудно доверить свою нужду мужу, легче спрятаться за маской понимающей «хорошей» жены. А Внутренний Тиран теперь зорко охраняет подходы к уязвимости, настаивая на невозможности ее рассекречивания. Ясно , что в этом случае не может быть подлинной открытости, что приходится удерживать, скрывать большую часть себя, что эта Тень все равно, так или иначе, давит на отношения, оставляя обоих партнеров в недоверии друг к другу. ...«Мы с мужем разговариваем о чувствах, о переживаниях, я считаю, мне очень повезло. Но время от времени на меня накатывает ужас, что ему надоест выслушивать мои жалобы, и он бросит меня. Тогда я впадаю в панику и становлюсь совершенно несносной, но не могу с собой справиться совсем». Ее новый опыт борется со старым: очевидно, что партнер выдерживает ее эмоциональность, но память прошлого пугает материнскими словами: «Ты, наверное, больная, если плачешь по такой ерунде». Обесценив чувства дочери, мать демонстративно уходила, оставляя ее еще более одинокой в своей уязвимости. ...Столкновение с непереносимостью своей слабости похоже на столкновение с полем высокого напряжения: настолько сильно оно заряжено переживаниями. Стремясь убежать от этих самых переживаний, мы предпринимаем защитные действия – обесцениваем партнера, обесцениваем свои и его чувства, убегаем, нападем, отвергаем, мстим... Обнаруживая в себе эти детские защитные стратегии, мы опять переживаем вину, стыд и боль несовершенства. ...И это грустно, ибо остается тогда непонятно: как еще ребенок мог защитить свое самоуважение? Как он мог отстоять себя иначе? Были ли у него другие возможности почувствовать себя принятым в своей уязвимости? Увы, нет... Напротив, стоит проявить уважение к своей детской части, к своему раненому внутреннему ребенку, если он пытался выжить – как мог... Не ждать признания своих прав от партнера, а самим признать эти права. «Я не мог (я не могла) быть другим. Я не мог быть другим в тех обстоятельствах, когда я не был поддержан в своей слабости. Я могу пробовать менять свою реальность сейчас. Я могу пробовать доверять свою уязвимость, хотя, вероятно, мы оба будем подрываться на минах, заложенных в прошлом.» Несмотря на всю боль, которую предстоит пережить, игра стоит свеч, ибо что может сравниться со счастьем и свободой быть настоящим? ...Что же позволяет нам выдерживать свою уязвимость, несмотря на порой непереносимые чувства страха, стыда, вины? ...Способность принимать себя в этих чувствах, способность соглашаться с тем, что происходящее – естественно вытекает из нашей личной истории, и другой сценарий на данный момент времени был невозможен. Нам может помочь также способность признать и принять поддержку партнера – если она есть, и помочь немало, ибо это совершенно новый опыт, которого мы в свое время были лишены. Нам поможет готовность говорить о том, что чувствуем - взамен претензий и обвинений, ибо проговаривание существенно снижает эмоциональный накал. Что же позволяет нам выдерживать уязвимость, несовершенство партнера, с которыми мы непременно встретимся? Только признание собственного несовершенства. Причем мы его сможем выдержать не больше, чем выдерживаем сами себя.
Показать полностью…
Работа души включает в себя три составляющие:
инсайт, терпение и действие.
Психология может помочь лишь испытать инсайт.
Потом человеку нужна моральная сила, чтобы сделать то, что он должен, а также терпение, чтобы выдержать последствия своих действий.
Однажды это становится очевидным.
хочешь выжить?
люби. люби хоть что-нибудь - мягкие пледы, спелые яблоки, черноплодную рябину, свою работу, наивные мечты, сладкое како или долгие разговоры у камина.
хочешь жить?
научись любить хоть кого-нибудь - друга, подругу, детей, родителей, соседей , бабу Машу из соседнего подъезда.
хочешь жить хорошо?
научись любить себя - искренне, спокойно, вмещая в любовь все свои трещинки и несовершенства.
Научись любить так, чтобы не путать любовь и распущенность, любовь и бахвальство, любовь и вседозволенность, любовь и жалость.
Любовь лучше бы не путать ни с восторженностью идеалистических ожиданий, ни с внутренними дефицитами, ни с фантазиями всемогущества. Все это однажды отвалится, как старая штукатурка с парадного фасада.
И что ты будешь делать тогда?
Обиженно кричать в пустоту, что любви нет, а мир принадлежит циникам и психопатам?
Научишься не чувствовать, не верить, не доверять, рассчитывать только на себя? Засыпать в одиночестве, просыпаться с кривым лицом, не помнить сны? Разлюбишь праздники, присягнёшь трудоголизму и будешь подозревать весь мир в лицемерии и вранье?
И что тебя утешит тогда?
Уверенность, что ты прав и силён? Что больше никогда не будет больно? Что все те, другие, которые покупают цветы и шепчут ванильные глупости, непроходимые идиоты? Сколько ты будешь готов положить усилий на алтарь собственного превосходства над теми, кто живет, смеётся, целует сладкие макушки и даже не догадывается, как филигранно ты научился обесценивать чужое тепло, чужую радость и чужие ценности.
Чтобы ты не выбрал - любить или не любить - и тому и другому придётся учиться.
