Дмитрий Шведов / Лента

БОЛЬШОЙ ТЕКСТ О НЕОЧЕВИДНОЙ ПРИЧИНЕ ДЕТСКИХ САМОУБИЙСТВ


Филиппа Перри. Опасность непризнания чувств. Анализ из практики.


Эннис и Джон – добрые и сердечные люди, преданные друг другу и своему сыну Лукасу, десяти лет. У них свой небольшой бизнес, и они приложили много усилий, чтобы заработать репутацию и создать клиентскую базу. Пара купила квартиру и радовалась, что эта инвестиция придает им уверенность в будущем, но все же не чувствовала себя в финансовой безопасности.
Лукас начал ходить в ясли, когда был еще совсем маленьким, но так и не адаптировался. Его родители сменили несколько нянь. В своей финансовой ситуации они не видели другого выхода, кроме посторонней помощи по уходу за ребенком. Няня отводила Лукаса в школу, забирала его и была с ним во время школьных каникул. В перерывах между нянями семье помогали друзья и бабушка Лукаса.
Эннис и Джон обязательно проводили выходные вместе, всей семьей, и, казалось, Лукас вполне счастлив. Оба родителя никогда не забывали о нем: проявляли любовь и заботу, с нетерпением ждали встречи с сыном, хотя к тому времени, как они добирались домой, он часто уже спал. Если Лукас просил, чтобы они бывали с ним больше, ему обещали взять его куда-нибудь в интересное место на выходных. Похоже, мальчика все устраивало.
Да, казалось, что с Лукасом все в порядке, пока в 10 лет он не попытался выпрыгнуть из окна на шестом этаже. Трагедии не произошло только потому, что Джон что-то забыл, вернулся в квартиру и успел втащить ребенка обратно. Няня мыла посуду на кухне. Я понимаю, что это звучит страшно, и мне хотелось бы подчеркнуть, что для ребенка в относительно благоприятных обстоятельствах, вроде тех, в каких находился Лукас, попытка самоубийства – крайне необычное поведение.
Родители Лукаса отложили работу, чтобы побыть с ним, поскольку понимали, что это экстренная ситуация. Им даже в голову не приходило, что он так сильно страдал. «Мне кажется, – говорил мне Джон, – мы видели только то, что хотели увидеть». Вдобавок Джон не был уверен в правильности назначения антидепрессантов, прописанных педиатром. Что-то глубоко внутри него подсказывало, что заглушать эмоции Лукаса лекарствами неправильно. Он отвел сына к частному врачу. Лукас ходил к нему один либо с кем-то из родителей.
Он рассказал терапевту о том, как в каникулы кочевал из одного дома друзей в другой, потом к бабушке и домой, к няне. Он чувствовал, что создает неудобства, когда слышал, как родители по телефону пытаются пристроить его кому-нибудь. С одной стороны, он знал, что родители его любят, потому что они говорили ему об этом, но ему нелегко было почувствовать их любовь. «Бывали дни, – рассказал мальчик, – когда мне казалось, что я сверток, который передают из рук в руки».
Еще он поделился с врачом тем, что не успевал привыкнуть к одной няне, как она уходила и появлялась другая. Он чувствовал себя плохим, потому что забывал некоторых из них, хотя они ему нравились, и делал вывод, что они его тоже забывали.
Он не мог вспомнить, когда начал испытывать грусть. Он даже не понял, что ему было грустно. Когда он пытался поделиться своими чувствами с Эннис и Джоном, им тяжело было это слушать, поэтому они старались его отвлечь, подбодрить или убедить в том, что все совсем не так.
Как родители, мы больше всего на свете хотим счастья своим детям. И если у них что-то не получается, мы пытаемся доказать им, и себе тоже, что на самом деле они счастливы. На какое-то время нам становится лучше, но нашим детям кажется, что их не слышат и не видят, и они одиноки.
Джон: «Раньше, если Лукас говорил или показывал, что он несчастен, я мог обронить что-то вроде: «Не грусти, ведь в субботу мы пойдем в зоопарк» или «Я куплю тебе новую игровую приставку». Прорабатывая ситуацию с психотерапевтом, мы обнаружили, что сын воспринимал мои слова как обвинение. Я хотел возразить: «Ничего подобного!», но врач мягко остановил меня и попросил признать за Лукасом право так считать. Казалось, если я соглашусь с тем, что, скажем, Лукасу грустно, когда, возвращаясь домой, он не встречает там меня, – то ему станет еще хуже. Это было тяжело. Но поскольку нас сильно встряхнуло то, что произошло, не оставалось ничего другого, как внести изменения в свою жизнь. Поэтому мы поступили так, как советовал врач. Теперь, когда Лукас говорит, что ему грустно, я научился спрашивать, на что это похоже, где именно концентрируется это чувство, знает ли он причину своей печали. После того как мы приняли его эмоции, он понял, что его слушают, а не отталкивают, и, к моему удивлению, ему стало лучше. Еще мы поняли, что недостаточно просто говорить сыну, что мы его любим. Необходимо показывать ему, что для нас нет ничего важнее. А так оно и есть, именно поэтому мы так много работаем. Нужно демонстрировать ему нашу любовь, находясь рядом с ним, а не только желать ему доброй ночи по Скайпу или развлекать в выходные. Я получил ссуду и смог провести месяц дома с Лукасом. Мы обнимались, смотрели мультфильмы, посещали психотерапевта. Лукас не очень много говорил, но когда он говорил, я его слушал. Врач посоветовал мне слушать, не пытаясь немедленно все исправить, и я попробовал внедрить эту практику за тот месяц. Сейчас Лукас снова ходит в школу. Мы устроили все так, чтобы один из нас возвращался домой до шести часов. Таким образом, каждый вечер в его распоряжении минимум два часа полного внимания кого-нибудь из родителей. Мы вместе ужинаем, играем или просто смотрим телевизор. Хотелось бы сказать, что за эти два часа я не прикасаюсь к телефону, но, по крайней мере, я стараюсь этого не делать».
Для Эннис все оказалось гораздо тяжелее. Ей было очень плохо от мысли, что они рисковали потерять сына или он мог серьезно пострадать, что она даже не понимала, насколько ужасно чувствовал себя Лукас.
Испытываемое родителями чувство вины не помогает ни им, ни детям. Помогает осознание своих ошибок и их исправление. Я не устану подчеркивать на протяжении всей книги: никто из нас не идеален, все мы ошибаемся. Но не ошибки имеют первостепенное значение, а те изменения, которые мы вносим, поняв их. Разлад с детьми может привести к трудностям в отношениях с ними и нанести вред их душевному здоровью только в том случае, если мы его не загладили.
Еще мне хотелось бы привлечь ваше внимание к тому, что выяснили психотерапевт и Лукас: проблема состояла не в том, что родители ходили на работу, а в том, что ему не с кем было разделить свои чувства. То же самое произошло с детьми, пережившими землетрясение: не стихийное бедствие послужило причиной болезни некоторых из них. Но у тех детей, которые полностью выразили то, что они чувствовали, иммунная система сработала лучше.
Я подозреваю, что угрызения совести Эннис связаны с традиционными гендерными ролями. Она чувствовала, что на ней больше ответственности за Лукаса, чем на Джоне. Конечно, родители несут одинаковую ответственность за своих детей, но трудно не принимать во внимание традиции, сложившиеся на протяжении поколений. Это не означает, что их следует отбросить. Если такое решение принимается, оно требует обязательного обсуждения, чтобы не выяснилось, что члены семьи подразумевали совершенно разные вещи.
Надеюсь, Эннис со временем почувствует себя лучше, потому что и она, и Джон поняли, каким образом они способствовали тому, что произошло с Лукасом, и исправили это. Они оба научились признавать право на чувства и разный опыт, и теперь отлично справляются, не важно, касается ли это Лукаса, их самих или отношений между ними.
К счастью, большинство детей не предпринимают суицидальных попыток. Но не ждите тревожных звоночков вроде неприятностей в школе, вспышек гнева, нанесения себе повреждений, депрессий или тревожных состояний. Начните каждый день показывать ребенку, что вы о нем помните и готовы принимать всерьез его переживания. Поощряйте детей, когда они рисуют, как они себя чувствуют, или рассказывают вам об этом. Важно показать, что их эмоции важны.
Но одних слов недостаточно, нужно подкреплять их делами. Нельзя делегировать свою любовь. Часть забот о ребенке можно возложить на других людей, а вот любовь нельзя. Не получится и отложить выражение своей любви на потом: она не сможет подождать до выходных. Ребенку нужно получать внимание как минимум одного из родителей каждый день.
Детский психоаналитик и психиатр Дональд Винникотт, наблюдая за играми детей в прятки, заметил, сколько радости им доставляет прятаться и какая трагедия, если тебя никто не нашел. Для реальной жизни это тоже верно. И взрослым, и детям нравятся секреты, но если нас никто по-настоящему не видит, не принимает такими как есть, там, где мы есть и когда мы этого хотим, это может привести к катастрофе.
Думая о чувствах, не забывайте про разлад и восстановление. Я не буду отрицать, что иногда резко говорила со своим ребенком; бывало, ставила свои чувства выше ее. Я это делала, как и любой другой родитель до меня. Но разница между тем, как растили меня и как я воспитывала мою дочь, состоит в том, что мои родители никогда не признавали, что поступали несправедливо или неправильно. Даже когда я уже выросла, родители не извинялись, если наказывали меня необоснованно или оказывалось, что они в чем-то ошиблись. Я помню, как мне это не нравилось, поэтому приняла осознанное решение не повторять их ошибок.
Несмотря на мои благие намерения, иногда я вела себя так, что потом сожалела. Когда я ловила себя на этом или понимала, что была не права, позже я всегда просила прощения и старалась изменить свой образ мыслей или поведения по этому поводу. Мы вместе с отцом моей дочери меняли план действий, если он не приносил пользы, и признавались дочери, что оступились. Я не знала, как это на нее влияет. Это был эксперимент – создать новое звено в эмоциональной цепи семьи. Но я достаточно быстро все поняла.
Однажды днем, когда Фло было четыре года, она сидела на кухне и ела печенье. Закончив, она сказала: «Прости, я плохо себя вела в машине, я была голодна. А сейчас все в порядке». Она извинялась. Она взглянула на свое поведение и попыталась загладить конфликт, осознав его. Я была потрясена. Я никак не ожидала, что, принимая ответственность за свое собственное поведение, не придумывая себе оправданий и не обвиняя кого-то еще, я научу ее делать то же самое.
Но это произошло. Дети, да и большинство из нас, чаще всего поступают так, как поступали с ними. Обращать внимание на чужие чувства и стараться восстановить отношения после разлада всегда лучше, чем отчужденность, военные действия и выяснение кто победил, а кто проиграл.
Я помню другой раз, когда я была приятно удивлена, впервые услышав от дочери: «Я вот-вот разозлюсь». Вместо того чтобы проявить свой гнев в действии, она облекла его в слова. Я смогла вымолвить: «Да, досадно, правда?» Она научилась и дальше говорить о своих чувствах, а не выходить из себя.

Показать полностью…

Ежедневный диалог с моим внутренним невротиком:
Невротик:
— нам не писали с утра, значит нас за ночь разлюбили.
Разум:
— нас любят постоянно, и когда пишут, и когда не пишут.
Невротик:
— мы вчера вели себя как истерички, значит в нас разочаровались и хотят бросить.
Разум:
— нас любят и когда мы истерим, и когда капризничаем, и когда еб*м мозги, и когда агрессируем.
Невротик:
— вдруг нас разоблачат, что мы на самом деле не заслуживаем любви?
Разум:
— нам уже сказали, что не нужно заслуживать любовь, нам ее просто так подарили, она принадлежит нам.
Невротик:
— а вдруг нас хотят обмануть, чтобы бросить и сделать больно?
Разум:
— о нас заботятся, нас оберегают. Мы в безопасности. Нам ничего не угрожает.
Невротик:
— а какие у нас гарантии?
Разум:
— слово. Мы доверяем этому человеку, потому что в мире нормальных людей так правильно.
Баю-баюшки-баю.
Невротик:
— ... хррррр.
И так каждый день.
Хорошая новость в том, что этот голос все тише и тише, и со временем его быстрее и проще уговорить.
Поскорее бы он навсегда замолчал.

Показать полностью…

О ЧЁМ ПСИХОЛОГУ ПУБЛИКОВАТЬ СТАТЬИ И СНИМАТЬ ВИДЕО, ЧТОБЫ ПОЛУЧАТЬ ЗАЯВКИ НА КОНСУЛЬТАЦИИ ОТ КЛИЕНТОВ В КРИЗИСНОМ СОСТОЯНИИ


Когда человек переживает кризис, ему важны не общие рассуждения, а узнавание себя и ощущение, что его понимают. Чтобы тексты и видео откликались, важно сразу определиться, для кого они создаются, и описывать конкретные ситуации.


Примеры кризисных ситуаций


Кризис в личной жизни:


- Измена, предательство
- Внезапный разрыв отношений
- Развод, конфликты из-за детей, тяжёлые юридические процессы


Утрата:


- Смерть близкого
- Невозможность попрощаться, внезапная трагедия
- Длительное горевание, потеря смысла
- Одиночество, ощущение пустоты


Болезнь:


- Диагноз, меняющий образ жизни
- Хроническая болезнь или инвалидизация
- Уход за тяжело больным родственником
- Изменение социального статуса в связи с заболеванием


Финансовый кризис:


- Внезапное увольнение, сокращение
- Неудачные инвестиции
- Закрытие бизнеса
- Потеря накоплений, долги


Когда вы точно понимаете, кому адресованы ваши тексты и видео, это помогает:


- говорить с человеком на его языке, показывая, что вы действительно понимаете, что с ним происходит — это создаёт доверие к вам как к специалисту;


- называть конкретные трудности, с которыми можно к вам обратиться — не абстрактно, а так, чтобы человек узнавал свою ситуацию;


- дать надежду и ощущение поддержки уже на этапе знакомства с вами — ещё до обращения человек может почувствовать, что его видят и понимают.


О чём снимать и писать тексты:


- О ситуациях, в которых человек может обратиться за психологической поддержкой
- О трудностях, с которыми он сталкивается
- О типичных ошибках в попытках справиться самостоятельно
- О том, что можно сделать для стабилизации состояния и улучшения ситуации
- И в каких случаях лучше обратиться к психологу


Не стоит давать сложные техники — в кризисном состоянии часто нет ни сил, ни условий, чтобы ими воспользоваться.


Избегайте драматизации: не усиливайте тревогу, не «давите на боль», не запугивайте тем, что без терапии человек не справится. Не обещайте быстрых и нереалистичных изменений.


________________________________________________________________________


Основные причины обращений


1. Трудности с принятием происходящего


Так бывает после резких, неожиданных событий — когда уходит близкий, приходит известие о болезни, разрушаются отношения. Развод, предательство, утрата, тяжёлый диагноз — всё это может буквально выбить почву из-под ног, разрушить ощущение опоры, стабильности и безопасности.


При этом жизнь продолжается. Обязательства никуда не исчезают — нужно ходить на работу, заботиться о детях, платить по счетам. Но сил нет. Появляются новые задачи, с которыми раньше не приходилось сталкиваться. Даже самые привычные вещи теперь требуют дополнительных усилий.


Через конкретные примеры и фразы человек может почувствовать: «Это про меня». Это создаёт контакт и доверие.


Примеры сложностей с принятием событий:


- Разрыв: «Жду, что он/она вернётся».
- Утрата: «Прошло несколько лет, но я до сих пор…».
- Болезнь: «Живу так, будто всё нормально».
- Потеря работы: «Не могу начать поиск».


Повседневные сложности после кризиса:


- Невозможность сосредоточиться на работе
- Напряжение или избегание общения
- Забота о детях «через силу»
- Проблемы со сном, аппетитом


Цель таких постов — поддержать человека:


- показать, что принятие кризисного события — это процесс, и он не всегда происходит сразу;
- напомнить, что трудности с выполнением привычных обязанностей в кризисном состоянии — это нормальная реакция;
- подчеркнуть: главное сейчас — заботиться о себе и постепенно адаптироваться к изменениям, а не гнаться за новыми целями.


2. Накопленные эмоции


Иногда человек продолжает жить как обычно: работает, общается, делает всё необходимое. Но внутри — раздражение, усталость, ощущение, что всё через силу. Эмоции могли долго вытесняться, не находить выхода. Снаружи — вроде всё нормально, а внутри накапливается напряжение. Возникают срывы, бессилие, проблемы со сном.


Хорошо, если в ваших текстах будут не просто перечислены эмоции, а приведены конкретные примеры контекста.


Разрыв, развод, предательство:


- Обида, которую невозможно выразить — некому предъявить
- Вина перед детьми
- Стыд перед родственниками или друзьями
- Грусть и бессилие, особенно если решение о разрыве принял партнёр


Утрата близкого:


- Вина за то, что не успел сказать, не был рядом, не спас
- Пустота — когда нет ни боли, ни слёз
- Страх забыть — цепляние за мелочи, чтобы сохранить ощущение связи


Болезнь — своя или близкого:


- Бессилие — особенно если болезнь хроническая
- Стыд за слабость — у больного или ухаживающего
- Вина за раздражение на больного


Потеря работы или бизнеса:


- Стыд перед близкими
- Злость на систему, начальство, коллег
- Сомнение в себе


В своих постах можно:


- показать, что эмоции и состояния — нормальная реакция на происходящее;
- подчеркнуть, что проживание эмоций важнее, чем их подавление.


3. Потребность в осмыслении происходящего


Это может быть актуально после резких перемен, когда привычные ориентиры утрачены, а внутренние опоры ещё не сформированы.


Психологическая поддержка помогает замедлиться, выделить главное и выстроить новую внутреннюю основу.


Хорошо работают конкретные примеры:


- После развода: как поговорить с детьми, как наладить рабочую коммуникацию с бывшим партнёром
- При изменениях в здоровье: как адаптировать повседневную жизнь с учётом диагноза или ухода за близким

Показать полностью…

Здесь нет универсального ответа. Но есть несколько направлений для размышлений, которые помогают нащупать своё — то, что будет и откликаться вам, и звучать профессионально, и включать читателя. 1. Личный опыт и внутренний интерес Какие темы в своё время помогли бы вам самому — когда вы были в терапии, обучении, начале практики? С какими вопросами вы часто сталкивались в прошлом — и вам не хватало пояснений, поддержки, структуры? Какие темы вы сейчас изучаете, осмысляете, проживаете — и чувствуете, что они могут быть важны и для других? Про какие темы вам легче всего (чувствуете себя уверенно — спокойно, профессионально, с опорой) — писать, говорить, записывать видео? Почему? Есть ли темы, которые вам интересны, но вы пока не решаетесь их поднимать? Что вас останавливает? На какие темы вы готовы создавать контент — даже если они не принесут лайков, охватов, заявок? Почему именно они для вас важны? 2. Связь с клиентами и живым откликом Какие разговоры (темы) с клиентами вас задевают, вдохновляют или оставляют внутренний отклик — даже после сессии? Что вы часто объясняете клиентам — и могли бы превратить в понятный текст, пост? Есть ли темы, которые вы редко поднимаете, хотя именно с ними к вам приходят клиенты? 3. Поведение аудитории и отклик На какие темы чаще всего откликается ваша аудитория? Что люди спрашивают в комментариях, в личных сообщениях, консультациях? На какие посты в прошлом был неожиданный отклик? Что в них сработало — тема, тон, подача? Проверьте посты за последние 3 месяца — где был отклик? Что можно развить, углубить, повторить? О чём сейчас много спорят, делятся, реагируют? Чтобы вы могли об этом написать? Какие тексты коллег вам самим интересны? Где вы дочитываете до конца? Что в них работает? 4. Сборка и переосмысление Есть ли темы, которые вам уже неинтересны, но вы продолжаете про них писать, «потому что надо»? Где вы ощущаете пересечение между личным интересом, вашей компетентностью и реакцией аудитории? Какие темы могли бы стать «основой» вашего блога, если убрать всё лишнее? Если хочется яснее понимать, о чём писать посты — и делать это с большим интересом и профессиональной опорой, эти вопросы могут стать хорошей точкой отсчёта.

Показать полностью…