Лина Самойлова / Лента

Если путать спонтанность с импульсивностью, кажется, что психологи призывают к анархии: мол, твори/мели, что угодно, не сдерживайся! Нет, не так.

Спонтанность - это про творческое самовыражение. Которое запросто монтируется с уместной заботой о форме предъявления среде того, что льется изнутри. Со здоровой корректностью монтируется.

Да, не стоит фильтровать все по 1000 раз или облекать в безжизненные формулировки, чтобы никого, никак, никогда не зацепило.
(Ибо все равно зацепит, выдыхаем).

Но речь вовсе не о разнузданности, неосмотрительности, порывистости, раздражительности, вспыльчивости.

Когда "держите меня семеро" и "понесли ботинки Митю".
Когда "прям щас скажу, плевать на все" и "никто мне не указ".

- Ну, и что? Я так чувствую. Не держать же в себе?!

Иногда и удержать можно.
Помним о контексте и вменяемости.

Ведь некоторые, творя лютую дичь, называют ее незаурядностью и эмоциональностью.

А другие насмотревшись, на этот безотчетный слив аффекта, который пугал и/или вызывал отвращение, вообще перекрывают любое самовыражение. От греха подальше.

Вот последнее - точно перебор.

Предъявляться миру можно и нужно. Если хочется.

Но срыгивание любого неадеквата - не всегда про подлинное предъявление.

А выбор целесообразной формы этого самого предъявления - не обязательно про уничтожение спонтанности и оригинальности.

Без перегибов, пожалуйста.

Пока нет комментариев

Катя и Паша искали домработницу очень долго.
У Паши были свои требования: ответственная, пунктуальная, воспитанная, опрятная, внимательная, умеющая вкусно готовить, без вредных привычек. Он придирался ко всему, с кандидатками был суров, без конца демонстрировал власть и гонор. Тридцать процентов претенденток даже не переступали порога их дома, если Паша сомневался хоть в одном пункте. Он закрывал дверь прямо перед их носом.
У Кати требований было меньше, но они были жёстче: желательно старая, желательно страшная и уважающая её женский авторитет. Она отсеивала всех, на ком взгляд Паши задерживался больше трёх секунд.
Денег у молодых людей было больше чем достаточно, а вот времени совсем ни на что ни хватало, поэтому они и решили найти себе помощницу с постоянным проживание у них дома, которой были готовы очень хорошо платить
Только вот никто им не подходил. Руки у молодых бизнесменов опускались. Им казалось, что проще сменить город, чем найти здесь настоящего профессионала и уже собирались покупать виллу в соседней области, когда к ним в дом постучалась госпожа Набекрень.
Паша открыл дверь и тут же был отодвинут в сторону, не успев сказать и слова.
Сначала в дом вошло два чемодана размером с рояль каждый. Затем вошла сама Набекрень, которая была размером с орган и звучала так же громко и тяжело, как его самые басовые регистры. С женщины потоками стекала вода, так как на улице шёл ливень. На полу быстро собралось целое озеро.
Первым делом, даже не поздоровавшись, Набекрень спросила: «Где у вас ведро?».
Паша хотел было что-то возразить, но Набекрень уже достала откуда-то огромную швабру и мощными крутящими движениями рук, от которых, казалось, земля способна начать крутиться в другую сторону, собрала всю воду, а заодно вымыла пол во всей прихожей, не сходя с коврика.
― Ведро! ― скомандовала Набекрень, и Паша, то ли испуганный, то ли загипнотизированный этим великолепным мытьём полов, тут же принёс ведро. Женщина начала выжимать тряпку. Треск раздался такой, словно падал вековой дуб — даже соседские собаки перестали лаять, а ведро наполнилось до краёв. Затем она точно так же выжала свой плащ.
― Где я могу расположиться? ― спросила женщина, глядя на Пашу.
― М-м-мы вас ещё не приняли, ― немного дёргано ответил тот, и сам не заметил как вжал голову в плечи.
― Хм. Что от меня требуется? ― совершенно спокойно ответила Набекрень.
― Н-н-ну, ― голос у Паши дрожал, он забыл как нужно проводить собеседования, ― для начала ваше резюме, ― наконец вспомнилось ему.
― Что вас интересует? ― прогудела Набекрень
При этом она осматривала свои новыев трудовые владения, подмечая пыль под двухметровыми шкафами во всю стену и предстоящее усиление слабого межэтажного перекрытия.
― Опыт работы, рекомендательные письма, ваше образование, ― справился, наконец, с дрожью в голосе хозяин.
― Я воспитала восемь собственных детей. Двое из них стали подполковниками в двадцать пять лет. Трое защитили докторскую: по математике, физике и химии на первом курсе института. Две дочери ― мастера спорта международного класса по единоборствам, а младшенькая у меня играет на тубе в оркестре. Есть рекомендательное письмо из Суворовского училища — работала там завхозом, а в качестве подработки выпустила три курса кадетов. Десять лет вела уборку на космодромах, чистила ракеты и оттирала от нагара взлётные площадки. Про судостроение рассказывать? ― сурово поглядела Набекрень на Пашу, и тот невольно сглотнул, а затем помотал головой.
― Нужно спросить у жены, ― выдал он и побежал за супругой на работу прямо так: в тапочках под проливной дождь, не вызывая такси.
Набекрень не стала тратить время и приступила к своим обязанностям, ещё даже не узнав — каким. Первым делом она зашла в ванную комнату и забрала корзину с бельём на кухню. Там она достала из своего чемодана таз и специальную стиральную смесь, изготовленную по собственному рецепту, затем начала кипятить.
― Ты просто пойми, она нам не подходит, совершенно, ― наседал в такси Паша на свою жену, когда те ехали домой.
― А что же ты её не выгнал? Она что, одна? В нашем доме?
― Да. Она не похожа на воровку, совсем. Но я думаю, что лучше будет тебе её выгнать, ну, вам, женщинам, между собой проще договориться, а мне как-то неудобно, я же джентльмен, ― лебезил Павел перед супругой.
По дороге они заехали в школу и забрали своего сына Платона ― тихого необщительного скромника, который плохо учился, ни к чему не стремился, был ленив и ничем не замотивирован по жизни, в общем, полная противоположность своим родителям.
Когда все трое зашли в дом, их встретил запах совершенно непривычной еды, а ещё — зеркально-чистые полы.
Паша хотел было уже шагнуть на паркет, но в кухонном проёме появилось лицо Набекрень, которая одним взглядом заставила всю семью разуться и сложить свои ботинки на обувную полочку.
― Это она? — спросила шепотом жена, когда Набекрень исчезла за дверью.
Паша молча кивнул.
― А вроде бы ничего, ― поджала губы жена и зашагала на кухню.
― Добрый вечер, как я могу к вам обращаться? ― поздоровалась Катя с Набекрень, которая в этот момент голыми руками сняла горячий таз с плиты и поволокла его в ванную.
― Ольга Прокофьевна, добрый вечер, ― поклонилась Набекрень.
― Ольга, ― обратилась хозяйка к женщине уже в ванной, когда та начала выжимать руками бельё, источающее горячий пар.
― Прокофьевна, ― поправила её Набекрень, ― фамилия Набекрень.
― Ольга Прокофьевна, ― немного раздражено, но смиренно продолжила Катя, ― скажите, а вы ознакомились с нашими условиями?
― Есть условия? ― подняла одну бровь Ольга Прокофьевна, и вся ванна немного исказилась вместе с ней.
― Ну да. Небольшие. Например, вы должны соблюдать наши требования, а их немало.
― Слушаю вас, ― не прекращая выжимать бельё, сказала домработница.
― Например, все ваши действия должны быть согласованы с нами. Я вижу, вы самостоятельно решили постирать бельё, используя какие-то консервативные методы, у нас для этого имеется стирал…― Катя не закончила, потому что Набекрень развернула белую рубашку её мужа и начала её вывешивать на сушилку.
― Как вы это сделали? ― ошарашенно смотрела на неё Катя.
― Что сделала?
― Как вы отстирали рубашку мужа от зелёнки? Я собиралась её выбрасывать — он вылил на себя целый пузырёк. В химчистке нам сказали, что пятно уже не отстирать. Рубашка очень дорогая
― У них просто нет ракетного топлива, которое я добавляю в своё средство. К тому же при кипячении мои ингредиенты убивают абсолютно все лишние запахи, ― спокойно ответила Ольга Прокофьевна и продолжила развешивать идеально чистое бельё.
― Ещё какие-то требования будут?
― Что? Требования? ― находясь в лёгком ступоре, переспросила Катя, ― ах да, требования. Вы должны готовить то, что мы попросим вас. Я, например, сижу на особой авокадной диете, а мой муж очень разборчив в еде. Он ест стейки из мраморной говядины, дальневосточных крабов, только фермерскую зелень и яйца. Он не станет питаться чем попало, как и мой сын.
Тогда Ольга Прокофьевна предложила пройти на кухню. Там женщины застали Пашу, который хлебал половником щи прямо из кастрюли.
― А ну! ― рявкнула Набекрень, ― чтобы я больше такого не видела! Разве можно есть из общей кастрюли?! Сядьте, я вам положу! ― скомандовала она, и Паша тут же отпрыгнул от плиты и уселся за стол.
― Паша, ты чего это? ― стыдливо спросила Катя, глядя на мужа, чьё лицо лоснилось от жира.
― Это какое-то зелье, я не мог оторваться! Решил попробовать ложечку и пропал. У меня память отшибло, я не мог остановиться! ― оправдывался он.
― Это — не зелье, это — капуста, которую я сама квасила, ― сказав это, Набекрень вытащила из чемодана пять трёхлитровых банок капусты.
― Садитесь, Катенька, вы же после работы, голодная! И сына пригласите за стол, ― пробасила домохозяйка.
― Валерьевна, ― пропищала негромко Катя.
― Что? ― повернулась к ней Ольга Прокофьевна, накладывая порцию щей.
― Ничего-ничего, просто вечером я ем только авокадо.
― Авокадо, так авокадо, ― пожала плечами Набекрень и достала из холодильника зелёный плод, а затем прямо с косточкой нарезала его на дольки.
Затем она открыла крышку небольшой кастрюльки и кухню быстро заполнил аромат котлет. Он был таким сильным, что Павел снова впал в транс и потянулся к еде руками, но Ольга Прокофьевна треснула по ним, а затем велела сначала съесть щи, в которые накрошила целую гору укропа. Вместе с кастрюлей она пошла на второй этаж, к Платону.
Обычно, мальчик ел только у себя в комнате. Но сегодня он пришёл ужинать на кухню, тащась, словно загипнотизированный, за домработницей с котлетами в руках. Когда мальчик зашёл, он увидел, как его родители молотят ложками щи, а лица у них обоих блестят в свете ламп.
Нетронутый авокадо лежал в стороне. Ольга Прокофьевна положила тарелку с котлетами на стол и всё семейство стыдливо, но с жаром набросилось на них.
После ужина Ольга Прокофьевна поставила чайник и оставила хозяев наедине, а сама пошла в комнату к их сыну, где попросила его показать ей школьный дневник.
― Слушай, ты был прав, она нам не подходит, ― шептала Катя мужу, пока тот раскуривал сигару.
― Да, совершенно не подходит, ― согласился он, ― давай прогоним. После завтрака.
― Почему после завтрака?
― Ну… Поздно уже, некультурно как-то.
― Да, ты прав, прав…
Набекрень тем временем читала Платону вслух роман Жюля Верна, предварительно лишив мальчика всех гаджетов. Парень слушал. Сначала — боясь сопротивляться, затем уже — с интересом.
Когда она спустилась вниз, чтобы налить всем чаю, родители уже сидели в гостиной и разговаривали о бизнесе. Паша открыл бутылку виски и налил себе бокал, другой рукой он держал сигару, которую так и не смог раскурить.
― Вот, ― поднесла ему кружку чая Ольга Прокофьевна.
― Спасибо, я перед сном пью виски — мне так проще заснуть, а то, знаете ли, бизнес, дела, бессонница, ― пафосно сказал он.
― Виски? Пф-ф, я вам в чай плеснула своего бальзама, ваш виски ― молозиво по сравнению с ним.
― Правда? Хм. Сомневаюсь что-то. Это ― чистая Шотландия, десять тысяч за бутылку! ― тряс он бокалом.
― А это ― алтайские травы, я сама собирала, попробуйте, а я пока вашу сигару раскурю.
Паша умоляюще взглянул на жену, но та лишь беспомощно пожала плечами. Мужчина сделал глоток, затем — второй, третий.
Ольга Прокофьевна при помощи одной спички и своих могучих лёгких раскурила сигару в один затяг, а потом пробубнила что-то про то, что это какая-то фигня — не то, что были уставные в Баренцевом море.
Паша тем временем допил чай. Глаза его блестели, лицо было красным и довольным как после бани.
― Слушайте, а можно добавки? ― спросил он заплетающимся языком у Набекрень.
― Не стоит. Думаю, вам лучше прилечь. Да и вы, Катя, тоже отдохните после работы. Я вам уже расстелила. Завтра обсудим ваши требования, ― убаюкивающе звучал органный бас Набекрень, и оба супруга невольно зевнули.
Перед сном домработница зашла к Платону и проследила за тем, чтобы тот самостоятельно прочёл вторую главу.
Сама она легла спать в гостевой спальне на полу. Кровать с ортопедическим матрасом женщина перенесла в другую комнату, туда же был отправлен телевизор. Вместо него она бесшумно перетащила в комнату книжный шкаф и перед сном «проглотила» небольшой томик одного из классиков.

Пока нет комментариев

Казалось бы, устал - отдохни, что может быть проще этой схемы?Но всё не так очевидно.Порой архисложным оказывается даже просто заметить, что ты устал.Потому что для этого нужно остановиться и почувствовать себя - мне вообще как?Иногда люди замечают, что устали только когда уже УСТАЛИ - то есть ненавидят весь мир, чувствуют себя "тряпочкой", не хочется вообще ничего и т.д. Устали на самом деле где-то полгода назад, а дальше жили на энергии силы воли/долга/ярости и прочее.Остановиться и почувствовать себя не всегда легко, это может быть непривычно. Это может вызывать тревогу, потому что "останавливаться нельзя", "остановка = смерть".Следующий шаг, когда чувствуешь, что устал - позволить себе отдохнуть. Да, можно свериться с собой, отметить, что сил нет, но чувствовать, что у тебя нет права на отдых - ведь ты "недостаточно тяжело работал", "ничего особо не сделал, каких-то выдающихся результатов нет". Идея о том, что отдых нужно заслуживать вообще очень древняя и какое-то здравое зерно в ней, может, и есть - но только не тогда, когда обесцениваются все труды и усилия. Тогда это прямая дорога к выгоранию: поработал - обесценил - значит, надо получше/побольше поработать - и опять обесценить и т.д. И места для отдыха в этой схеме нет, а когда появляется, то отдых часто не приносит облегчения. Потому что когда энергии " минус 500", отдыхаешь, и её становится "минус 300" - это все равно ощущается как дефицит. Плюс ещё прибавляется самообвинение "я итак уже отдохнул, а все равно работаю плохо и ничего не хочется, я ужасный бездельник".А когда замечаешь, что пора отдохнуть, и позволяешь себе отдохнуть, здорово бы ещё заметить, какой отдых тебе сейчас нужен, в чем нуждаешься.В общем, отдыхать - это тоже целое дело, можно сказать, искусство. И возможно пора уже делать курсы и повышения квалификации не только по каким-то навыкам продуктивной работы, но и по качественному отдыху. Ведь без него и в продуктивность очень сложно.

Пока нет комментариев

ЧТО ТАКОЕ ЖИТЬ НАСТОЯЩИМ?

Когда об этом заходит речь, многие спрашивают – а как это, жить настоящим и быть в "здесь и сейчас"? Давайте и начнем с этого.
Проведите простой эксперимент. Вот прямо сейчас, читая эту статью, вы чувствуете свое тело? Или вспомнили о нем, когда я предложил над этим задуматься?

Или, например, встаньте и попытайтесь достать с полки какой-нибудь предмет. Найдите высокую полку, чтобы за предметом пришлось тянуться. Где вы находитесь? Где находится ваше сознание, пока вы пытаетесь достать предмет? У большинства – уже на полке. Или даже уже делает что-то с этим предметом. А на самом деле, в вашем настоящем, в здесь и сейчас, вы пока еще тянетесь — и всё!

Когда вы идете в магазин или к машине, чтобы ехать на работу, где находится ваше сознание? Чаще всего – в магазине, на работе, а бывает так, что и в совершенно постороннем месте – у врача, на романтическом свидании, которое возможно (а возможно, и нет) будет только вечером, или вообще на курорте, куда вы поедете месяца через два, но только не на той улице, по которой вы идете.

Попробуйте посчитать, как часто вы заняты именно тем, что делаете сейчас? Сколько процентов времени вы живете настоящим?

Обычная картина – человек идет по улице и думает о партнере, работе, детях, родителях, обидчиках, будущем, прошлом, о чем угодно, только не о том, что он делает сейчас. Человек моет посуду, занимается спортом, отдыхает на диване, и находится при этом где угодно, только не в настоящем моменте.

Все просто: если ваше сознание сосредоточено на том, что вы делаете именно в этот момент – вы находитесь в здесь и сейчас целиком. Если оно занято чем-то другим – вы не находитесь в настоящем.
В лучшем случае здесь находится ваше тело. Оторванное от сознания, которое, в свою очередь, находится в другом месте. Как телу не очень уютно без сознания, так и сознание ничего не может сделать без тела, без энергии его ощущений.
Поэтому и работа тела выполняется в таком случае впустую, и работа сознания далеко не всегда приносит удовлетворение.

Чаще все заканчивается постоянным вращением сознания по неким привычным кругам, но в этом вращении редко находится адекватное решение надоевшей проблемы, а тело, брошенное в режиме «автопилота» не в состоянии полноценно отдохнуть, как, впрочем, не в состоянии полноценно поработать в отрыве от сознания.

Не спорю, есть моменты, когда нам не хочется делать некое дело, а надо. Не кому-то еще надо, а именно нам.
Допустим, нужно сделать уборку, хочется чистоты, но мыть полы вы не любите. Могу сказать, конечно, что если начать прислушиваться к ощущениям тела, осознавать, какие группы мышц работают – и мытье пола может стать интересным занятием. Но если вы уж совсем никак не любите это – что ж, может быть, самое время именно в вашем случае подумать о постороннем. И ваш выбор относительно этого занятия будет таким.

Но осознанный выбор относительно нескольких не очень любимых занятий – одно дело, а вот практически постоянное и непрерывное пребывание где-то еще, без всякого осознания этого факта – совсем иной случай.

Почему это так, и чем чреват отрыв от жизни в настоящем?

У человека, в отличие от животных, есть способность к абстрактному мышлению. Само по себе это не хорошо и не плохо. В каких-то моментах это может помогать человеку решать его задачи, а в каких-то может и мешать.
Но сейчас мы говорим о тех ситуациях, и даже больше – о таком способе жизни, когда избыточный акцент на абстрактное мышление мешает человеку жить настоящим, решать текущие задачи максимально эффективно.
Подкладывая ветки в костёр, я обратил внимание на одно из действий готовившего «стол» Шамана. Он вынул из пакета варёное куриное яйцо, превратившееся на сорокаградусном морозе в ледышку, и, почти не глядя, одним ударом ножа расколол его на две равные части.

Усевшись, я попытался расколоть пару яиц своим более тяжелым ножом, потом еще тройку ножом Шамана. Ни одно яйцо мне не удалось расколоть ровно и без крошки. Это навело на мысли о какой-то особой сноровке Шамана.

- Ты часто раскалывал так яйца?

- Не припомню. Да и не часто ты их приносишь.

- А как научился так ровно раскалывать?

- Не учился. Придёт же такое в голову.

- Но как ты их колешь?

- Смотри. (Шаман небрежно ударил моим ножом уже не поперек, а вдоль по последнему целому яйцу, которое раскололось на две равные половинки.)

- В чём секрет?

- У нас разные действия.

- В чем разница?

- Когда действую я, я действую целиком. А ты — частями.

- Какими частями?

- Например, одна часть тебя не уверена, что ты справишься с яйцом, другая думает, что и колотые яйца на морозе не пропадут, третья — вообще в Магадане с проблемами твоих собственных яиц.

- Но мои действия могут быть более комплексными, чем твои ситуативные.

- Твои действия могут быть только более размазанными. Например, вместо точного удара по яйцу ты истерично ударяешь по пальцам. Такая размазня делает человека немощным и старым.

- Что мне делать, чтобы научиться действовать, как ты?

- Не имеет значения. Можешь, например, колоть яйца. Главное, когда колешь яйца – коли яйца, а не лови ворон.

Серкин «Хохот Шамана»

Исчерпывающе, не правда ли?

Способность к абстрактному мышлению порой играет с человеком дурную шутку: мешает ему жить настоящим, отрывает его от той реальности, которой он занят непосредственно сейчас, и превращает его действия в неэффективные.

Я приведу несколько типичных жалоб клиентов, в которых многие, думаю, узнают и себя:

«Когда я занимаюсь сексом, я порой думаю о том, как я выгляжу, что думает обо мне партнер, нравится ли ему/ей мое тело, достаточно ли партнер доволен тем, что происходит, не будет ли чрезмерным предложить то или другое, вспоминаю прежних партнеров, всплывают старые обиды/сравнения/вопросы, думаю о том, что будет, если вдруг не получится….»
Итог – нарушение эрекции, оргазма, неудовлетворенность, страхи, напряжение, и в целом некачественный секс.

«Когда я собираюсь высказать свою идею начальству/прохожу собеседование, я думаю о том, что подумает начальник обо мне, уместно ли говорить о том и об этом, всплывают прошлые неудачи, посещают мысли о том, что будет, если идея не понравится/не пройду собеседование, что делать дальше…»
Итог – н пройденное собеседование, не рассмотренная идея, отсутствие интереса к вашей личности и обесценивание ваших предложений, общее разочарование в себе и падение самооценки, что еще больше углубляет страхи на следующем собеседовании или при разговоре с начальством.

«Когда я попадаю в новую компанию, я пытаюсь представить себе, что мне нужно сделать и сказать, чтобы понравиться людям, я продумываю свои реплики, представляю себе, каким я могу быть, переживаю о том, что будет, если повториться та ситуация, когда на прошлый новый год я чувствовал себя в компании лишним, пытаюсь анализировать, что я сделал не так….»
Итог – отчуждение людей, холод, ощущение себя снова лишним, печальные мысли, урон самооценке, отчаяние и разочарование вместо положительных эмоций.

Чем характерны все эти ситуации? Человек находится где угодно, только не в настоящем – в прошлых ситуациях, в мечтах и планах на будущее, в фантазиях (то есть вообще в абстрактно существующей реальности), в различных предположениях «а вдруг»….

Беда в том, что акцент на такой способ восприятия мира в большинстве из нас воспитывают наши родители и наша культура. Скольким из вас в детстве и юности говорили: «думай головой, пытайся предвидеть последствия, может быть то или другое!» – и приводят примеры собственного или чужого, чаще негативного, опыта.
Сама по себе мысль не так уж плоха. Там, где можно подумать над имеющейся информацией, прикинуть шансы, оценить разумно свои возможности и реакции других участников ситуации – это можно сделать.
Но вся проблема в том, что это имеет предел. Ни один, даже самый совершенный аналитический инструмент не может учесть все переменные этого мира. Ни один человек не в состоянии предсказать все последствия. Ни одно действие с учетом всех возможных включений реальности не поддается стопроцентному прогнозированию.

Реальность меняется. Жить настоящим – постоянно открывать для себя что-то новое. Если ваш прошлый опыт говорит «у меня есть пример неудачи» — это означает, что у вас просто есть такой опыт. Это означает, что вы можете сделать какие-то выводы из этого опыта, возможно – осознать, как не стоит больше поступать.
Но этот опыт совсем не означает, что ситуация повторится. Более того – если вы открыты изменениям реальности, то вы можете себе гарантировать, что все будет как-то иначе. По-старому будет только тогда, когда вы сами ожидаете привычного, пусть и неприятного, разворота событий.

Многих вводят в заблуждение бытовые и отлаженные действия: дорога по привычным маршрутам, где, казалось бы, ничего не меняется, схемы жизни, кажущиеся некоторым безопасными – «выучись на того-то, и у тебя всегда будет кусок хлеба», схемы жизни вообще – «вырастить сына, посадить дерево и построить дом» и т.д. В некоторых случаях они действительно работают. Но безопасно они работают не так уж часто.

Вспомните, сколько ваших планов оказалось разрушено какими-либо «форсмажорными обстоятельствами»?

Начиная с глобальных – смерти близких, тяжелых болезней, внезапных потерь денег, крахов бизнеса или политико-экономических кризисов, до банальной простуды, случившейся «как раз» в самый ответственный день, не менее банального опоздания на электричку или вообще внезапно упавшей сосульки на крышу машины.
Иллюзия контроля – именно то, что мешает нам жить настоящим, то, что заставляет порой «загоняться» в различных умопостроениях, которые, призваны, казалось бы, защитить нас от капризов непредсказуемой реальности.

На деле же попытка контролировать события отвлекает нас от непосредственной реакции на реальный мир и делает саму реакцию порой совершенно неэффективной.

Ведь, как мы уже говорили, предсказать все на 100%, тем более на основе чужого опыта, да и своего тоже — не получится. Куда более надежной выглядит попытка полагаться на свою спонтанную реакцию. Которая возможна только тогда, когда вы находитесь в настоящем.

Не хочу сказать, что думать не нужно вообще.

Разница между осознанным, подлинным мышлением и переливанием из пустого в порожнее очевидна: когда вы действительно думаете, вы стараетесь выстроить всю цепочку проблемы, задачи — с чего началась, как развивалась, как обоснованы те или иные аргументы, которыми вы пользуетесь в своих суждениях, есть ли у вопроса история (ваша личная или вообще в истории людей или культуры, философии, науки, религии), как это связано с вашими чувствами, какие выводы вы можете сделать из своего опыта.

Это — рефлексия, и к ней стоит относиться уважительно.

Совсем другое дело — фрагментарное и бессистемное мышление. Которое не склонно углубляться в исследования, логику, историю и анализ ваших переживаний. Бессистемное мышление — это просто прыжки ума с предмета на предмет и невозможность сосредоточиться ни на чем более минуты, двух, трех, и увы, как практика показывает — именно это принято называть глаголом «думать»….

Осознанному процессу мышления стоит отводить свое место и время. Если вам, например, нужно подумать над личной проблемой – найдите комфортную позу для тела, создайте необходимый уровень тишины (или поставьте нужную вам музыку), подготовьте бумагу и ручку, чтобы записать важное, попросите вас не беспокоить или уйдите от людей куда-то на природу, в уединенное место.
И не забудьте договориться с собой о том, сколько времени вы будете думать. Если прошел, к примеру, отведенный час, а вы ни к чему не пришли – нет смысла дальше «гонять» в голове проблему по кругу. Значит, вы пока не готовы ее решить.
И если вы погрузитесь в настоящее, в реальность, которая происходит с вами здесь и сейчас, вероятнее всего, ответ придет быстрее, чем если продолжать прокручивать в голове «заезженную пластинку».

Если вы занимаетесь интеллектуальным трудом или периодически нуждаетесь в аналитической обработке той или иной важной для вас информации, обязательно ли полностью отключаться от ощущений тела? Возможно, они тоже смогут подсказать вам какие-то шаги в решении ваших задач? Ведь вы — целое. Куда продуктивнее работать всем собой, нежели частью.

Зачем проживать больше половины своей жизни в разных «а может быть» и «а вдруг», если можно пойти и выяснить, как оно будет на самом деле, а если еще не время выяснять – просто заняться тем, что актуально именно сейчас, или отдохнуть полноценно?

Пока нет комментариев