Максим Лошин / Лента

Мелиса Робишо, Мишель Ж. Дюга - Генерализованное тревожное расстройство. Когнитивно-поведенческая терапия для преодоления неуверенности, беспокойства и страха (фрагмент)

При генерализованном тревожном расстройстве (ГТР) человек может испытывать чрезмерное и неконтролируемое беспокойство из-за проблем со здоровьем, финансов, отношений, работы, или любых других незначительных проблем (например, как не опоздать на встречу). Это хроническое состояние, проявляющееся в ряде симптомов, таких как проблемы с концентрацией внимания, усталость, нарушения сна и мышечное напряжение, которые разрушают жизнь. Итак, как же справляться с тревогой, не дав ей взять над вами верх?

Авторы этой книги — известные психологи, которые исследуют тревожные состояния. Книга основана на методике когнитивно-поведенческой терапии (КПТ), содержит проверенные и эффективные методы управления чрезмерно тревожными состояниями и беспокойством. Здесь описано, как жизненная неопределенность подпитывает тревоги, и как выработать навыки противостояния этим состояниям. Вы также научитесь определять два типа беспокойства — текущие проблемы и гипотетические ситуации — находить конкретные стратегии для борьбы с каждым типом, определять, имеет ли беспокойство какие-либо преимущества, и справляться с рецидивами.

Пришло время перестать тревожиться и обрести уверенность в способности управлять своей жизнью. Начините прямо сейчас!

Показать полностью…

ИДЕАЛЬНЫЙ МЕРТВЕЦ

Порой нам кажется, что идеал - это такой абсолютно, в каждый отдельный момент времени, принадлежащий себе человек.

Он, конечно, ни от чего не зависим, никогда не ранится, не повышает голос, не отходит от плана, не обнаруживает, что слишком много выпил/сказал/потратил. Идеальный мертвец без души с ее страстями. Неизменная мышечная структура установок лишенная наполнения периодически превращающегося в хаос.

Но коль скоро у нас есть душа - у нас есть страсти, внутренние конфликты, аффекты, стыд при их проявлении и вот это вот все.

Потому, человек не познавший свое сильное, не слышащий свое сложное, не попадающий в свое темное - либо еще психически не родился, либо уже умер.

Движение в сторону жизни - базовое согласие с тем, что внутри периодически много, жирно, неохватно, некрасиво, опасно, остро.

Движение в сторону смерти - наивное требование, чтобы внутри было просто, подконтрольно, по заказу, красиво, предсказуемо и максимально недвижимо. Идеально. Мертво.

Показать полностью…

Термин "шизоидный" так же мог появиться благодаря тому, что характерные тревоги таких людей включают в себя фрагментацию, размывание, чувство разваливания на части. Они чувствуют себя слишком уязвимыми для бесконтрольного распада самости. Много шизоидных людей описывали мне их способы справиться с чувством опасного разделения себя. Эти способы включают закутывание в плед, раскачивание, медитацию, ношение верхней одежды в помещении, прятки в чулане и другие средства самоуспокоения, которые выдают внутреннюю убеждённость в том, что другие люди скорее разочаровывающие, чем успокаивающие. Тревога поглощения для них более характерна, чем тревога сепарации, и даже самые здоровые из шизоидов могут мучительно переживать психотический ужас, что мир может взорваться, затопить, развалиться на части в любую минуту, не оставив никакой почвы под ногами. Потребность срочно защитить чувство центральной, неприкосновенной самости может быть абсолютной. Я подозреваю, что одна из причин, почему я нахожу людей с центральной шизоидной динамикой привлекательными, это то, что отстранение - сравнительно “примитивная”, глобальная и всеохватывающая защита, которая может сделать ненужным использование более искажающих, подавляющих и предположительно более "взрослых" защит. Женщина, которая просто уходит, физически или психически, когда она в стрессе, не нуждается в отрицании, смещении, реактивных образованиях или рационализации. Следовательно, аффекты, образы, идеи и импульсы, которые нешизоидные люди скрывают от сознания, легко для неё доступны, делая её эмоционально честной, что поражает меня и, возможно, других, нешизоидных людей, как нечто неожиданное и захватывающе искреннее. Связанная с защитами характеристика шизоидных людей (из тех, которые можно понимать негативно, как перверсию, либо позитивно, как силу характера) - это безразличие или открытое избегание личного внимания и признания. Хотя они могут желать, чтобы их творческая работа имела влияние, большинство шизоидных людей, которых я знаю, предпочли бы, чтобы их игнорировали, а не чествовали. Я писала ранее о возможных причинах возникновения шизоидной динамики (McWilliams, 1994). В этой статье я предпочитаю оставаться на уровне феноменологии, но позвольте мне сделать несколько обобщающих замечаний о сложной этиологии различных вариаций шизоидной личностной организации. Меня очень впечатляет центральный конституционально сензитивный темперамент, заметный с рождения, возможно, обусловленный генетической предрасположенностью, о которой я упоминала ранее. Я думаю, один из результатов этого генетического наследства - такой уровень сензитивности во всех своих негативных и позитивных аспектах, который оказывается куда более сильным и болезненным чем у большинства нешизоидных людей. Эта острая сензитивность манифестирует с рождения, продолжаясь в поведении, которое отвергает жизненный опыт, проживаемый как слишком переполняющий, слишком разрушающий, слишком инвазивный. Многие шизоидные люди описывали мне своих матерей как одновременно холодных и вторгающихся. Для матери холодность может испытываться, как исходящая от ребёнка. Несколько самодиагностированных шизоидов рассказывали со слов матерей о том, как будучи младенцами они отвергали грудь, а когда их держали или укачивали - отстранялись, как будто перестимулированые. Мой шизоидный друг сказал мне, что его внутренняя метафора вынянчивания - “колонизация”: термин, вызывающий в воображении эксплуатацию невинных людей вторгающейся имперской властью. Связанная с этим образом распространённая тревога отравления, плохого молока и токсичного питания так же часто характеризует шизоидных людей. Одна из моих шизоидных друзей спросила меня во время обеда: “Что такого в этих соломинках? Почему людям нравится пить через соломинку?” “Нужно сосать”, - предположила я. “Фу!” - содрогнулась она. Шизоиды часто описываются членами семьи как гиперсензитивные и тонкокожие. Дойдж подчёркивает их “повышенную проницаемость”, чувство того, что они без кожи, отсутствия адекватной защиты от стимулов и отмечает превалирующие картины повреждённой кожи в их фантазийной жизни. После чтения ранней версии этой статьи один шизоидный коллега прокомментировал: “Чувство прикосновения очень важно. Мы одновременно боимся его и хотим.” Ещё в 1949 Бергманн и Эскалона наблюдали, что некоторые дети показывают с рождения обострённую чувствительность к свету, звуку, прикосновению, запахам, движениям и эмоциональному тону. Несколько шизоидов говорили мне, что их любимой сказкой в детстве была “Принцесса на горошине”. Чувство, что они легко будут перегружены инвазивными другими, часто выражается в ужасе затопления, страхах пауков, змей и других пожирателей и, вслед за Э.А. По, страхе быть погребённым заживо. Их адаптация к миру, который гиперстимулирует и приводит к агонии, усложняется ещё и опытом отвержения и токсичности значимых других. Большинство моих шизоидных пациентов вспоминают, что их разгневанные родители говорили им, что они “чересчур чувствительные”, “невыносимые”, “слишком разборчивые”, что они “делают из мухи слона”. Таким образом их болезненный опыт постоянно отвергался теми, кто должен был о них позаботиться, и кто из-за своего отличающегося темперамента не мог идентифицироваться с острой сензитивностью своего ребёнка и часто относился к нему нетерпеливо, озлобленно и даже презрительно. Наблюдения Хана (Khan, 1963) о том, что шизоидные дети демонстрируют эффект “куммулятивной травмы” - один из способов обозначить это повторяющееся отвержение. Легко видеть, как уход становится предпочтительным способом адаптации: внешний мир чересчур давит, опыт аннулируется, от шизоидного ребёнка требуется поведение, которое мучительно сложно и к нему относятся как к сумасшедшему за то, что он реагирует на мир способом, который не может контролировать. Некоторые редко описанные аспекты шизоидной психики 1. Реакции на потерю и сепарацию Нешизоидные люди, среди которых, по-видимому, авторы DSM и многих других описательных психиатрических традиций, часто заключают, что шизоиды неспособны сильно привязываться к другим и не реагируют на сепарацию, поскольку решают проблему близости/дистанции в пользу дистанцирования, и кажутся цветущими, находясь в одиночестве. Однако, они могут иметь очень сильные привязанности. Те привязанности, которые у них есть, могут быть инвестированы сильнее, чем у людей с более “анаклитической” психикой. Поскольку шизоидные люди чувствуют себя в безопасности с очень небольшим числом других, любая угроза или реальная потеря связей с людьми, с которыми они действительно чувствуют себя комфортно, может быть опустошающей. Если в мире всего три человека, кто тебя по-настоящему знает, и один из них исчез - значит, исчезла треть всей поддержки. Частая причина поисков психотерапии у шизоидной личности - утрата. Другой, связанной причиной, является одиночество. Как отмечала Фромм-Райхманн (1959/1990), одиночество - это болезненное эмоциональное переживание, которое остаётся странно неисследованным в профессиональной литературе. Факт того, что шизоидные люди регулярно отстраняются и ищут уединения - не свидетельство их иммунности к нему; не более, чем избегание аффекта обсессивной личностью - свидетельство безразличия к сильным эмоциям, или цепляние депрессивного человека - свидетельство нежелания автономии. Шизоиды могут искать терапию, потому что, как пишет Гантрип (Guntrip,1969), они отдалились от значимых отношений так сильно, что чувствуют себя обессиленными, бесплодными и внутренне мёртвыми. Или приходят в терапию с конкретной целью: пойти на свидание, стать более социальными, начать или улучшить сексуальные отношения, победить то, что другие называют в них “социофобией”. 2. Чувствительность к неосознаваемым чувствам других Возможно, из-за того, что они сами не защищены от нюансов собственных первичных мыслей, чувств и импульсов, шизоиды могут быть удивительно сонастроены с бессознательными процессами других. То, что очевидно для них, часто остаётся невидимым для менее шизоидных людей. Иногда я думала, что веду себя совершенно непринуждённо и вполне обыкновенно, при этом обнаруживая, что шизоидные друзья или пациенты интересуются о моём “обычном” душевном состоянии. В моей книге о психотерапии (McWilliams, 2004), я рассказываю историю о шизоидной пациентке, женщине, у которой самые яркие привязанности были по отношению к животным, кто единственная из моих пациентов заметила, что меня что-то беспокоит в неделю после того, как мне диагностировали рак груди и я пыталась сохранить этот факт в тайне, ожидая дальнейших медицинских процедур. Другая шизоидная пациентка однажды пришла на сессию вечером, когда я ожидала провести выходные со старым другом, взглянула на меня, пока я садилась на своё место, думая, что двигаюсь совершенно обычно, оставаясь в профессиональной рамке, и шутливо сказала мне: “Ну, сегодня мы такие счастливые!” Одно редко замечаемое затруднение, в которое постоянно оказываются втянуты межличностно сензитивные шизоиды - это социальные ситуации, в которых они воспринимают происходящее на невербальном уровне лучше, чем другие. Шизоиды, скорее всего, усвоили из болезненной истории родительского пренебрежения и своих социальных оплошностей, что некоторые вещи, которые он или она наблюдают, очевидны всем, а некоторые - однозначно невидимы. И поскольку все скрытые процессы могут быть одинаково видимы для шизоида, ему невозможно понять, о чём говорить социально приемлемо, а что незамечено или неприлично иметь в виду. Таким образом, некоторая часть ухода шизоидной личности может представлять собой не столько автоматический защитный механизм, сколько сознательное решение, что осторожность - лучшая часть отваги. Такая ситуация неизбежно болезненна для шизоидного человека. Если в комнату пробрался метафорический невидимый слон, он или она начнёт задаваться вопросом о смысле разговора перед лицом такого молчаливого отрицания. Поскольку шизоиду свойственен недостаток подавляющих защит, им сложно понять такие защиты в других людях, и они остаются наедине с вопросом “Как мне включиться в разговор, не показав виду, что я знаю правду?” Может быть параноидная грань этого опыта невысказанности: возможно, другие прекрасно знают про слона и сговорились не упоминать о нём. Какую опасность они ощущают, которой не ощущаю я? Или они искренне не видят слона, и в таком случае, их наивность или неведение могут быть одинаково опасными. Керри Гордон (Gordon, неопубликованная статья) замечает, что шизоидная личность живёт в мире возможного, а не вероятного. Как и со всеми паттернами, которые повторяют какую-то тему вновь и вновь, имея свойство самосбывающегося пророчества, шизоидный уход одновременно повышает тенденцию жить в первичном процессе и создаёт ещё больший уход из-за агрессивных обстоятельств невероятно интимного проживания в реальности, где первичные процессы ясно видны. 3. Единство с вселенной Шизоидные личности часто бывают охарактеризованы как имеющие защитные фантазии всемогущества. К примеру, Додж (Doidge, 2001) упоминает на первый взгляд сотрудничающего пациента, который “раскрыл уже глубоко в терапии, что у него всегда была всемогущая фантазия о том, что он контролировал всё, что я говорил”. Однако, шизоидное чувство всемогущества критически отличается от такового у нарциссической, психопатической, параноидной или обсессивной личности. Вместо того, чтобы инвестировать в грандиозную самопрезентацию, или поддерживать защитное стремление к контролю, шизоидные люди имеют тенденцию чувствовать глубокую и взаимопроникающую связь со своим окружением. Они могут допускать, к примеру, что их мысли влияют на их окружение, так же как окружение влияет на их мысли. Это скорее органичное, синтонное убеждение, чем исполняющая желание защита (Khan, 1966). Гордон (неопубликованная статья) охарактеризовал этот опыт скорее как “вездесущность”, чем всемогущество, и связывает это с понятием симметричной логики Матте-Бланко (Matte-Blanco,1975). Это чувство связи со всеми аспектами окружения может включать в себя одушевление неодушевлённого. Эйнштейн, к примеру, подходил к пониманию физики вселенной, идентифицируясь с элементарными частицами и размышляя о мире с их точки зрения. Тенденция чувствовать сродство с вещами понимается как последствия отвержения других людей, но она так же может быть неподавленным доступом к анимистской позиции, которая всплывает лишь в сновидениях или смутных воспоминаниях того, как мы думали в детстве. Однажды, когда мы с подругой ели кексы, она прокомментировала: “Хорошо, что этот изюм меня не беспокоит.” Я спросила, что не так с изюмом: “Тебе не нравится вкус?” Она улыбнулась: “Как ты не понимаешь, изюмины могли бы быть мухами!” Коллега, с которой я поделилась этой историей, вспомнила, что её муж, которого она признаёт шизоидным, не любит изюм по другой причине: “Он говорит, изюмины прячутся”. 4. Шизоидно-истероидный роман Выше я упоминала о том, что меня привлекают люди с шизоидной психологией. Когда я думаю об этом феномене и вижу частоту с которой гетеросексуальные женщины с истероидной динамикой вовлекаются в отношения с мужчинами, имеющими шизоидные черты, я обнаруживаю, что в добавок к обезоруживающей честности шизоидных людей, есть и динамические причины для такого резонанса. Клинические описания изобилуют описаниями истероидно-шизоидных пар, их недопониманий, проблем приближающегося и отдаляющегося партнёров, неспособности каждой стороны увидеть, что партнёр не могущественный и требовательный, а испуганный и нуждающийся. Но, несмотря на наши недавние признания интерперсональных процессов двух человек, удивительно мало профессиональных работ об интерсубъективных последствиях специфических и контрастирующих личностных особенностей. Рассказ Аллена Уилиса “Мужчина, лишённый иллюзий, и мечтательная дева” (“The Illusionless Man and the Visionary Maid”, 1966/2000) и классическое определение окнофила и филобата Балинта (Balint, 1945) - кажутся мне более релевантными для шизоидно-истероидной химии, чем любые недавние клинические описания. Взаимное восхищение между более истероидной и более шизоидной личностями редко одинаково. В то время, как истероидно организованная женщина идеализирует способность шизоидного мужчины быть одиноким, “говорить истину сильным мира сего”, контейнировать аффект, подниматься на уровни креативного воображения, о которых она может только мечтать, шизоидный мужчина восхищается её теплотой, комфортом с другими, эмпатичностью, изяществом в выражении эмоций без неуклюжести или стыда, способностью выражать собственную креативность в отношениях. С той же силой, с которой противоположности притягиваются, а истероидные и шизоидные люди идеализируют друг друга - затем они сводят друг друга с ума, когда их взаимные потребности в близости и дистанции сталкиваются в конфликте. Дойдж (Doidge, 2001) удачно сравнивает любовные отношения с шизоидным человеком с судебной тяжбой. Я думаю, что сходство между этими типами личности идёт гораздо дальше. И шизоидную и истероидную психологии можно описать как гиперсензитивные и поглощённые страхом чрезмерной стимуляции. В то время как шизоидная личность боится оказаться чрезмерно стимулированной внешними источниками, истероидный человек чувствует страх перед драйвами, импульсами, аффектами и другими внутренними состояниями. Оба типа личности так же описываются как связанные с кумулятивной или резкой травматизацией. И шизоидные мужчины и истероидные женщины (по крайней мере относящие себя к гетеросексуалам - мой клинический опыт недостаточен, чтобы обобщать на другие случаи) имеют тенденцию видеть родителя противоположного пола как центр власти в семье и оба чувствуют, что в их психическую жизнь слишком легко вторгался именно этот родитель. Оба они страдают от поглощающего чувства голода, который шизоидная личность пытается укротить, а истероидная - сексуализировать.

Показать полностью…

Прокрастинация... Знакомое слово, не правда ли? Откладывание на потом, избегание важных дел. "Я сделаю это завтра", "Начну с понедельника", "Еще пять минуточек"... Звучит знакомо? Мы часто ругаем себя за прокрастинацию. Стыдимся, чувствуем себя ленивыми и безвольными. Но что, если за этим стоит нечто большее? Что, если прокрастинация - это симптом, а не причина? Давайте разберемся. Что может скрываться за нашим желанием отложить дела на потом? Это страх. Страх неудачи, страх несовершенства. Мы боимся, что не справимся, что результат нас разочарует. И вот мы уже тянем время, находим тысячи отговорок. Или, может быть, дело в непонимании? Мы просто не знаем, с чего начать, как подступиться. Задача кажется огромной и непосильной. И вместо того, чтобы разбить ее на этапы, мы впадаем в ступор и бездействие. А иногда за прокрастинацией стоит потеря смысла. Мы не видим ценности в том, что делаем. Не чувствуем связи со своими истинными желаниями и целями. И вот наша мотивация на нуле, а энергия утекает не в том направлении. Но знаете, что самое интересное? Часто прокрастинация - это форма сопротивления. Бунт против навязанных обязанностей, против чужих ожиданий. Мы словно говорим миру: "Я не буду делать то, что вы от меня требуете!" И в этом есть своя правда, своя мудрость. Ведь действительно - не все, что мы "должны", стоит нашего времени и сил. Не все соответствует нашим истинным потребностям и ценностям. Так, может, стоит прислушаться к своей прокрастинации? Понять, о чем она нам говорит? О наших страхах, которые пора признать и преодолеть? О нашей растерянности, с которой пора разобраться? О нашем несогласии с навязанными ролями и обязанностями? Это не значит, что нужно поддаться прокрастинации полностью. Отказаться от всех дел и ответственности. Нет, крайности редко ведут к добру. Но и бездумно ругать себя, загонять в рамки - тоже не выход. Нам нужен баланс. Мудрость различать - что действительно важно, а что нет. Смелость меняться, искать новые пути. И, конечно, сострадание к себе. Принятие своих чувств, своих сомнений и колебаний. Так что в следующий раз, когда поймаете себя на прокрастинации, не спешите с упреками. Остановитесь, прислушайтесь. Что стоит за вашим желанием отложить дело на потом? Чего вы боитесь? Чего на самом деле хотите? И тогда, возможно, вы найдете ответы. На то, как преодолеть свои страхи. Как привнести смысл и радость в то, что делаете. Как сказать "нет" тому, что вам навязано, и "да" - тому, что созвучно вашей душе. Это непростой путь, не спорю. Путь самопознания, путь роста. Но он того стоит, поверьте! Ведь в конце него - свобода. Свобода быть собой, следовать своему ритму. Делать то, что вы любите и во что верите. И тогда прокрастинация перестанет быть вашим врагом. Она станет союзником, мудрым советчиком. Тем, кто помогает вам оставаться верным себе. В суете и хаосе жизни, в лабиринте чужих требований и ожиданий. Так что будьте внимательны к себе. Слушайте, исследуйте, принимайте. И помните - вы не одни на этом пути. Мы все иногда прокрастинируем. Мы все иногда сомневаемся и боимся. Но вместе, поддерживая друг друга, мы можем это преодолеть. Шаг за шагом, день за днем. С состраданием и терпением. С верой в себя и в то, что нам предназначено. Так давайте же начнем. Прямо сейчас, не откладывая на потом. Начнем с малого, с одного крошечного шага. И посмотрим, куда это нас приведет. К каким открытиям, к каким свершениям. А прокрастинация... Пусть она будет не властелином, а проводником. Мудрым, понимающим, всегда готовым нам помочь. На пути к нашей истинной, свободной и полноценной жизни.

Показать полностью…