Олег Стоков /
Лента
30 декабря 2024
Иногда депрессия - это признак не принятых перемен. Признак того, что вы не отгоревали и не отпустили уходящие возможности. Это ваши попытки удержаться в иллюзии, что вы не теряете , или не потеряли.
Апатия к будущему - это явный признак того, что вы держитесь за прошлое, которое не вернуть. Навык отпускать и отгоревывавать — важнейший навык для душевного здоровья и возможности впускать в свою жизнь что-то еще.
Если вы ничего не хотите и вас не греют возможности в будущем, значит вы устали эксплуатировать свою прежнюю, хорошо знакомую вам часть личности, она уже не хочет генерировать желания и быть вами эксплуатируемой. Это означает, что вы хотите чего-то еще, но не решаетесь обнаружить в себе непривычное. Не решаетесь поменять вашу жизнь, держитесь за прежнее, в надежде что оно не изменится или что-то ушедшее вернется.
Иногда жизнь заставляет нас меняться, даже если мы этого отчаянно не хотим. Кризисы, события, возрастные изменения.
Жизнь не может замереть, как бы вам этого ни хотелось (а нам иногда хочется, особенно, когда нам хорошо). Точнее, конечно, жизнь может замереть, но от этого нас никто и ничто не убережет. А пока мы еще живы, развиваем навыки душевного здоровья: умение отпускать старое и впускать новое, и будет нам ну не то чтобы счастье, так… хоть не пропустим свою единственную жизнь.
10 декабря 2024
Тщеславие и нарциссизм — это навязчивая потребность, которая подрывает мужество человека, поскольку ради похвалы и восхищения он начинает сражаться за чужие убеждения, а не за собственные.
Мой партнер не должен моей уязвимой части безопасность, но мне важно, чтобы он мог уметь искренне извиняться, если причинил боль.
Мой партнер не должен в любой момент времени откликаться на мои потребности, но мне важно, чтобы о своём нежелании или невозможности он говорил открыто и спокойно.
Мой партнер не должен меня во всем поддерживать, но мне важно чтобы мы могли найти дела, в которых совместно заинтересованы двигаться вперёд.
Мой партнер не должен заботиться обо мне как о ребёнке, но мне важно, чтобы он и меня не принуждал заботиться о нем.
Мой партнер не должен мне похожесть на меня, но мне важно, чтобы он не разрушал и мои отличия от него.
Мой партнер не должен быть родителем моему внутреннему ребёнку, но мне важно, чтобы он был ответственным родителем собственному.
И главное - если мне важно все перечисленное, я должна в обратную сторону делать ровно то же самое.
ВОЛК И ПСИХОТЕРАПЕВТ
«Я прихожу к А. в дом и чувствую, что я старый хищник, который подошел к самому жилью и глядит на хозяина, вышедшего из дому с ружьем, сидит и смотрит, из темноты, посверкивая фосфоресцирующими зрачками. У меня разодрано ухо, длинная кровоточащая рана на брюхе, лапа с глубоким тройным шрамом от капкана и проплешины в густой шерсти от расчесанных укусов. При этом я смотрю прямо, не мигая. Я бы улыбался, если бы умел. Хозяин кладет ружье.
- Кто ты сегодня? - спрашивает А.
- Я волк, - говорю я.
- Какой ты волк? - спрашивает А.
- Я очень сильный и смелый волк, - отвечаю.
А. улыбается.
- Как прошло твое лето, волк? Мы давно не виделись.
- Оно прекрасно прошло. Я ел, спал, играл, дрался и бегал.
- А это что у тебя? - хмурится А., пытаясь дотронуться до раны на животе.
Я дёргаюсь, отскакиваю от него и отвечаю нарочито весело:
- Это? Это фигня. Распорол об острую ветку.
- Больно было?
- Неа.
- Совсем?
- Ну немножко.
- Что ты чувствуешь теперь, когда думаешь про эту ветку?
- Что я ей благодарен.
А. опускает голову и тяжело вздыхает.
- И всё?
- Да. Она научила меня быть поосмотрительнее.
- А это что? - спрашивает А., косясь на ухо, но не дотрагиваясь, чтобы не пугать.
- Подрался с дикой собакой.
- Как тебе теперь с драным ухом?
- А что, по-моему, круто выглядит. Нет?
- Да уж. Ты знал эту собаку?
- Да. Мы были когда-то в одной стае.
- А теперь?
- А теперь я сам себе стая.
А. смотрит себе на руки и какое-то время подбирает слова.
- Вера, но ведь ты девочка, а не волк.
- Нет.
- Но ведь ты, наверное, любила этот лес, и тебе больно, что он так с тобой обошелся.
- Мне плевать.
- Ты ведь была счастлива в этой стае, и жалеешь, что туда нельзя вернуться.
- Нисколько.
И тут я чувствую, что слезы стоят у меня в горле, но плакать я не могу, потому что я все-таки взрослый хитрый волк, а не тряпка.
А. мой психотерапевт.
- Ты же понимаешь, что до тех пор, пока ты не признаешь, что ты девочка, и ты устала, и тебе нужно плакать и ошибаться, ты будешь для всех волком, будешь одиночкой, будешь пугать деревенских и прятаться от людей с дрекольем. Ты понимаешь это?
- Да. Но плакать и ошибаться - это для слабаков.
- Что с твоей лапой?
- Попал в капкан и просидел там два дня. Думал, сдохну.
- Звал на помощь?
- Выл. Никто не пришел.
- Кто тебя вытащил?
- Сам.
- Но ведь ты хотел, чтобы пришли? Кто должен был прийти?
- Друг.
- Почему не пришёл?
- Пришёл. Смеялся. Сыпал землю в глаза.
- Хотел мстить ему, когда вылез?
- Нет, пусть живёт. Так ему страшней.
- Слишком любил его?
И тут я начинаю реветь, хоть это и для слабаков.
Специально для девочки у А. есть подушка, кружка кофе, салфетки от слёз, тёплый медленный голос и термины. К волку А. выходит в кирзачах, брезентовой куртке, дубленый, с выгоревшими на солнце бровями и показывает, что он без оружия.
Когда я уезжаю от А., первые пять станций по синей ветке я еще девочка, у меня слёзы в горле, три года сильной любви без итога и ни одного защитника в радиусе пятисот километров. Потом я потихоньку снова волк, узкие зрачки, и мне хочется только есть, бегать и ненавидеть, ненавидеть и ничего не ждать».
#психотерапия #психологонлайн #психология #магияпсихотерапии
