Ангелина Ушакова /
Лента
Сегодня
У бабушки всю жизнь было железно:
— Поднялась? Ставь чайник…
А жизнь бывала разной…
И железной, и стальной, и бетонной, и картонной, и мечущей отточенные ножи в спину…
Репрессия. Тюрьма. Война. Ссылка. Возвращение в никуда. Ни к кому. Вдовство. Нищета. Скитания. Безысходность. Одиночество.
Не до депрессий…
А, может быть, и до них… но что она могла с ними поделать…
Одна с двумя детьми, без пособий, помощи, поддержки…
Только одно — ставить свой чайник…
И она ставила…
Всегда…
Сколько помню бабушку, столько помню её вечно пышущие чайники…
И крепчайший индийский… это себе…
И в отдельном прозрачном — зелёный с травами и листьями… это для всех остальных, для кого крепка была её жизнь точно так же, как и чай…
И ни разу — ни разу, чёрт возьми! — не видела я её в суете, в страхе, в мелочной обиде…
Твёрдо стояла на своих сухих и длинных ножках…
Не было денег — варила картошку и пекла преснушки…
Не было одежды — перелицовывала свой старый сарафан…
Нервничала — покрывала сильной лингвистикой обстоятельства, и жила дальше…
Как жалела я одно время, что не дожила она до того времени, когда я уже могла, могла, могла…
Могла дать ей другую жизнь, полный достаток, и удовольствия, которые легко покупаются за деньги…
Жалела, а потом поняла — она не стала бы счастливее в дорогой шубе, и с икрой на завтрак…
Не теми нитками была пошита…
Это её, тогдашнюю, к нам бы сейчас, сюда…
Чтобы посмотрела, как мы тут писаемся от короновирусов, инфляций, обнулений…
Чтобы посмотрела, матернулась, да поставила свой старый зелёный чайник, который ни за что не хотела менять на другой, и который так и прогорел на плите за четыре дня до её смерти…
Надо жить…
Надо жить, наплевав на коронавирусы, инфляции, обнуления…
Надо жить, оставив суетливые войны за кусок послаще, да место потеплее тем, у кого зад шибко мёрзнет, да желудок нещадно чешется…
Надо жить свою жизнь, не дожидаясь другой…
Надо жить своими календарями, своей любовью, своими радостями и горестями…
Надо ставить свой чайник, дорогие мои…
Потому что нельзя расплачиваться собой за чужие игры…
Нельзя… слышите…
Банально, но жизнь одна…
Ещё банальнее — она быстро проходит…
Ставьте чайник…
Живите сейчас…
Иногда чeловек приходит ненадолго в нашу жизнь. Нo успевает так много сделать… У одной девoчки не было отца. Не было, и все. Прочерк стoял в свидетельстве о рождении. А пoтом ее мама вышла замуж, когда девочке было пять лeт. И у девочки появился отчим. Он был довольно смешной; полный и лысоватый, нос картошкой… Немного похож на артиста Леонова из старых фильмов. Он работал буxгалтером, зарабатывал мало и поэтому ещё домой брал работу. Это было давно; лет тридцать назад.
Жили бeдновато, но не в этом дело. Этот толстый дядя Саша научил девочку читать и считать. Особенно - считать хорошо научил. Купил ей подержанный велосипед в комиссионном магазине и научил ездить. Он рассказывал ей про птиц и зверушек; они мастерили кормушки для снегирей и синиц. Он научил девочку на лыжах кататься и на коньках - немножко, он сам плохо умел.
Выходные они проводили в парке рядом с домом; это был почти лес. Дядя Саша разводил костерок и они жарили хлеб на палочках - это был шашлык, мяса тогда не было почти. Очень вкусный шашлык! Перед сном дядя Саша рассказывал сказку и гладил девочку по голове. И строго разговаривал, когда она капризничала. Очень строго говорил, что она лучше всех! И поэтому не должна капризничать. Именно потому, что она - лучше всех!
И они гуляли втроём во дворе: девочка держалась за мамину и за дядисашину руки и повисала в воздухе, поджав ножки… А мама и отчим ее несли. И все-все видели, что у девочки есть мама и дядя Саша, вот так!
Все не перечислить, что было хорошего за два года. Это были счастливые годы! Дядя Саша купил девочке красивый портфельчик для школы. С медвежонком. Уже желтела листва, пора было в школу идти, в первый класс. И первого сентября дядя Саша умер. От сердца. Он потому и был такой полный, одутловатый - от болезни.
Он знал, что болен. Не знал, что так серьёзно - но вот так все кончилось. И мама с девочкой снова остались одни.
Девочка страшно плакала. Это было огромное горе.
А потом, спустя годы, она вспоминала это время как самое счастливое в жизни. Самое важное. Отчим успел дать ей так много любви и внимания, что это защищало ее всю жизнь. Эти два года дали ей силы и энергию навсегда. И любовь осталась навсегда.
Человек может за недолгое время сделать других очень счастливыми или очень несчастными. Он ненадолго приходит и оставляет после себя или дымящиеся руины, или прекрасные замки из слоновой кости и цветущие сады.
Мы тоже здесь не очень надолго. Но это просто история про отчима дядю Сашу, которого девочка не успела назвать папой. Он все ждал, а она не успела. Стеснялась. Но она его так называет сейчас.
Кто ж его знает, как будет, и что будет...
Неопределенность, словно жевательный мармелад: усталость челюсти не компенсируется результатом.
Иногда лучше выплюнуть. Мармелад. Вернее, неудавшуюся версию растянутого удовольствия.
Иногда лучше плюнуть. На все обесценивающие жизнь факторы.
На всё, что не велит помнить про ту остаточную волю, которая умеет поднять из любого бессилия, из любого отчаяния, из любого недуга, из любого разочарованного укрытия.
Да, очень многое оказывается однажды иллюзией. Особенно то, что снаружи казалось своим.
Своё - внутри.
Да и то на время.
И его надо поставить выше безвременья.
То есть, перестать доверяться, как прошлому, так и будущему. Первое затягивает в депрессию сожалений, второе - в невроз ожиданий.
Помнить, что за слишком громкими и напористыми убеждениями чаще всего стоит абсолютная противоположность тому, что хотят показать.
Знать причины своих шагов и подлинный смысл любого своего выбора.
Обрести ту храбрость настоящего, которая позволяет балансировать на доступных территориях, и без гарантий на что-либо оставляет за собой мудрость сеять даже после плохого урожая.
Сеять вопреки своему страху, и начинать заново каждый раз, когда очередная непогода всё прибьёт к земле...
И совсем не важно тогда, что дальше.
Важно, что есть.
Всегда работай. Всегда люби. Не жди от людей благодарности и не огорчайся, если тебя не благодарят. Наставление вместо ненависти, улыбка вместо презрения. Из крапивы извлекай нитки, из полыни — лекарство. Нагибайся только затем, чтобы поднять павших. Имей всегда больше ума, чем самолюбия. Спрашивай себя каждый вечер: что ты сделал хорошего?
Показать полностью…